Искусство постмодернизма предлагает принципиально новую трактовку таких категорий, как художественное время и пространство. В ХХ веке возникло несколько оригинальных концепций времени, одна из которых сформулирована В. Джоном Уильямом Данном в книге “Эксперимент со временем” (1920).
Данн обратился к феномену пророческих сновидений, при котором одному человеку снится событие, происходящее наяву, например, через год, с другим человеком. Объясняя это явление, Данн пришел к выводу, что время имеет, как минимум, два измерения для каждого человека: в одном времени человек живет, в другом – наблюдает. Второе время является пространственноподобным, иначе говоря, по нему можно передвигаться в прошлое и в будущее.
Проявляется это измерение в измененных состояниях сознания, когда человек освобождается от давления интеллекта, в частности, во сне.
Концепция Данна нашла свое выражение прежде всего в литературе постмодернизма. Игра со временем стала одним из знаков прозы Х. Л. Борхеса (один из прозаических циклов писателя так и называется “Игры со временем и бесконечностью”).
В новелле “Другой” старик Борхес встречает себя самого молодым.
Молодой Борхес во сне путешествовал по своему второму измерению в свое будущее и встретился там со своим будущим Я. Но, проснувшись, он забыл свой сон, поэтому, когда событие произошло с ним второй раз, уже наяву, когда он состарился, оно для него было полной неожиданностью.
Свою разгадку парадокса времени Борхес предлагает в одной из лучших новелл “Сад расходящихся тропок”. Действие новеллы происходит во время первой мировой войны. Герой новеллы немецкий шпион Ю Цун маскирует свою разведывательную акцию, предпринимая паломничество к крупнейшему английскому синологу Стивену Альберту. Ю Цун совершает немотивированное с точки зрения традиционной логики преступление – убивает С. Альберта. Только сам Ю Цун и неизвестный человек в Германии, каждый день просматривающий английские газеты, знают, что это был единственный способ сообщить об артиллерийской базе, которая располагается в городке Альберт.
Парадоксальный сюжет предстает как один из возможных вариантов развития действия, порожденный одним из бесчисленных миров.
Модель мира воплощена в образе романа-лабиринта, который создал предок Ю Цуна. Стивен Альберт разгадал тайну мудреца Цюй Пена, удалившегося от мира ради совершенной книги и лабиринта. Но после него остались лишь разрозненные листки романа, в котором была нарушена временная логика: в первой главе герой умирал, в следующей – был жив и здоров. Наследники решили, что их предок сошел с ума и хотели сжечь роман, в поисках лабиринта они перекопали сад, но ничего не нашли.
Альберту удалось понять замысел отшельника, который создал лабиринт символов, лабиринт времени. Перед смертью ученый открыл тайну Ю Цуну: “Сад расходящихся тропок” – это недоконченный, но и неискаженный образ мира, каким его видел Цюй Пен. В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время.
Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете вы, а я – нет; в других есть я, но нет вас; в иных существует мы оба.
В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом – вы, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем – я произношу эти же слова, но сам я – всего лишь мираж, призрак”.
Конфликт новеллы составляют два представления о природе времени. Для Ю Цуна существует лишь настоящее, сиюминутное: “Но тут я подумал, что ведь и все на свете к чему-то приводит сейчас, именно сейчас. Века проходят за веками, но лишь в настоящем что-то действительно совершается: столько людей в воздухе, на суше и на море, но единственное, что происходит на самом деле, – это происходящее со мной”.
Герой оказывается недостойным свободы выбора, которую ему дарит “сад расходящихся тропок”. Ю Цун отказывается от выбора, совершая убийство близкого по духу человека, единомышленника, ради абстрактного долга. Образ времени становится формой выражения философского конфликта свободы, воплощенной в выборе, существующем в жизни каждого человека, и фатализма обстоятельств.
Борхес, написавший эту новеллу в 1941 году, предвосхитил концепцию виртуальных реальностей, бытующую в литературе конца ХХ века. В 1976 году американский писатель Реймон Федерман реализовал идею Цюй Пена: он написал роман с символическим названием “На ваше усмотрение”. Особенностью повествования этого романа является то, что его можно читать по желанию читателя с любого места, тасуя непронумерованные и несброшюрованные страницы.
Подобные произведения вскоре обрели компьютерную природу, их можно читать только на дисплее: нажатием кнопки читатель переносится в предысторию событий или меняет “на свое усмотрение” финал.
Отказ от истины в искусстве постмодернизма закрепляется в признании права на свою реальность. Если модернистская картина мира закрепляет субъективное восприятие объективной реальности, то постмодернизм отказывается от самого существования объективности. Условно говоря, для постмодернизма верно утверждение: сколько людей – столько реальностей.
Отсюда интерес искусства постмодерна к измененным типам сознания, порождающим виртуальные реальности. Виртуальные реальности возникают в гипнотическом трансе, под воздействием наркоза, в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, а также у пилотов, преодолевающих звуковой барьер, у людей, долгое время находящихся в замкнутом пространстве – заключенных, подводников, клаустрофобов. Интерес к сознанию психически больных людей возник еще в эпоху романтизма, когда шизофрения стала восприниматься как следствие глубинного романтического конфликта – разрыва между мечтой и реальностью, духом и плотью.
Сюрреалисты в 1920 – 30-е годы первыми стали организовывать выставки пациентов психиатрических клиник. Но только в искусстве постмодернизма патологическое и редуцированное восприятие мира объявляется единственной эстетической ценностью.
Множественность реальностей определяет и пространственную организацию текста. Писатель-постмодернист создает свою пространственную модель мира. Х. Л. Борхес, например, Вселенную представляет в виде Вавилонской Библиотеки, состоящей из бесчисленного количества шестигранников, каждый из которых освещают “округлые стеклянные плоды, которые носят названия ламп.
В каждом шестиграннике их две, по одной на противоположных стенах”. В лампах, неяркий свет которых никогда не гаснет, нетрудно узнать солнце и луну. Человеческая жизнь, по Борхесу, – это движение в пространстве культуры, паломничество в поисках книги, каталога каталогов, которое заканчивается “в нескольких милях от шестигранника, в котором появился на свет”. Такую же изобретательность проявляют писатели конца ХХ века.
В. Пелевин свое видение мира реализует в повести “Желтая стрела” в образе мчащегося по бескрайней безлюдной степи поезда, наполненного людьми.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)