Лиза (Бедная Лиза) – главная героиня повести, которая, наряду с другими произведениями, опубликованными Карамзиным в “Московском журнале” (“Наталья, боярская дочь”, “Фрол Силин, благодетельный человек”, “Лиодор” и др.), не просто принесла литературную славу своему автору, но произвела полный переворот в общественном сознании XVIII в. Карамзин впервые в истории русской прозы обратился к героине, наделенной подчеркнуто обыденными чертами. Его слова “…и крестьянки любить умеют” стали крылатыми.
Бедная крестьянская девушка Лиза рано остается сиротой. Она живет в одной из подмосковных деревень с матерью – “чувствительной, доброй старушкой”, от которой наследует свой главный талант – умение любить. Чтобы содержать себя и мать, Л. берется за любую работу. Весной она ходит в город продавать цветы. Там, в Москве, Л. встречает молодого дворянина Эраста.
Уставший от ветреной светской жизни, Эраст влюбляется в непосредственную, невинную девушку “любовью брата”. Так кажется ему самому. Однако вскоре платоническая любовь переходит в чувственную.
Л., “совершенно ему отдавшись, им только жила и дышала”. Но постепенно Л. начинает замечать происходящую в Эрасте перемену.
Свое охлаждение он объясняет тем, что ему нужно отправляться на войну. Чтобы поправить дела, Эраст женится на пожилой богатой вдове. Узнав об этом, Л. топится в пруду.
Чувствительность – так на языке конца XVIII в. определяли главное достоинство повестей Карамзина, подразумевая под этим умение сострадать, обнаруживать в “изгибах сердца” “нежнейшие чувствия”, а также способность наслаждаться созерцанием собственных эмоций. Чувствительность является и центральной чертой характера Л. Она доверяет движениям своего сердца, живет “нежными страстями”. В конечном счете именно пылкость и горячность приводят Л. к гибели, но нравственно она оправдана.
Карамзин одним из первых вводит в русскую литературу противопоставление города и деревни. В повести Карамзина деревенский человек – человек природы – оказывается беззащитен, попадая в пространство городское, где действуют законы, отличные от законов естества. Недаром мать Л. говорит ей (тем самым косвенно предсказывая все, что случится потом): “У меня всегда сердце не на своем месте, когда ты ходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образом и молю Господа Бога, чтобы он сохранил тебя от всякой беды и напасти”.
Не случайно первым шагом на пути к катастрофе становится неискренность Л.: она впервые “отступает от себя”, скрыв, по совету Эраста, их любовь от матери, которой раньше поверяла все свои тайны. Позже именно по отношению к нежно любимой матери Л. повторит самый дурной поступок Эраста. Он пытается “откупиться” от Л. и, прогоняя ее, дает ей сто рублей. Но Л. делает то же самое, посылая матери вместе с вестью о своей гибели те “десять империалов”, что дал ей Эраст.
Естественно, эти деньги так же нужны матери Л., как и самой героине: “Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела – глаза навек закрылись”.
Трагический итог любви крестьянки и офицера подтверждает правоту матери, предупреждавшей Л. в самом начале повести: “Ты еще не знаешь, как злые люди могут обидеть бедную девушку”. Общее правило оборачивается конкретной ситуацией, на место безличной бедной девушки становится сама бедная Л., а универсальный сюжет переносится на русскую почву, приобретает национальный колорит.
Для расстановки персонажей в повести существенно и то, что повествователь узнает историю бедной Л. непосредственно от Эраста и сам нередко приходит грустить на “Лизину могилку”. Сосуществование автора и героя в одном повествовательном пространстве до Карамзина не было знакомо русской литературе. Рассказчик “Бедной Лизы” душевно вовлечен в отношения героев.
Уже заглавие повести построено на соединении собственного имени героини с эпитетом, характеризующим сочувственное отношение к ней повествователя, который при этом постоянно повторяет, что не властен изменить ход событий (“Ах! Для чего пишу не роман, а печальную быль?”).
“Бедная Лиза” воспринимается как рассказ о подлинных событиях. Л. принадлежит к персонажам с “пропиской”. “…Все чаще привлекает меня к стенам Си…нова монастыря – воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы” – так начинает автор свое повествование. За пропуском в середине слова любой москвич угадывал название Симонова монастыря, первые постройки которого датируются XIV в. (к настоящему времени сохранилось только несколько построек, большая часть взорвана в 1930 г.).
Пруд, находившийся под стенами монастыря, назывался Лисиным прудом, но благодаря повести Карамзина был в народе переименован в Лизин и стал местом постоянного паломничества москвичей. В сознании иноков Симонова монастыря, ревностно охранявших память о Л., она была прежде всего падшей жертвой. По существу, Л. была канонизирована сентиментальной культурой.
К месту Лизиной гибели приходили плакать прежде всего такие же несчастные влюбленные девушки, какой была сама Л. По свидетельствам очевидцев, кора деревьев, растущих вокруг пруда, была безжалостно изрезана ножами “паломников”. Надписи, вырезанные на деревьях, были и серьезными (“В струях сих бедная скончала Лиза дни; / Коль ты чувствителен, прохожий, воздохни”), и сатирическими, враждебными Карамзину и его героине (особую славу среди таких “березовых эпиграмм” приобрело двустишие: “Погибла в сих струях Эрастова невеста. / Топитесь, девушки, в пруду довольно места”).
Карамзин и его повесть непременно упоминались при описании Симонова монастыря в путеводителях по Москве и специальных книгах и статьях. Но постепенно эти упоминания стали носить все более иронический характер, а уже в 1848 г. в знаменитом сочинении М. Н. Загоскина “Москва и москвичи” в главе “Прогулка в Симонов монастырь” не было сказано ни слова ни о Карамзине, ни о его героине. По мере того как сентиментальная проза утрачивала обаяние новизны, “Бедная Лиза” переставала восприниматься как рассказ о подлинных событиях и тем более как предмет для поклонения, а становилась в сознании большинства читателей (примитивной выдумкой, курьезом, отражающим вкусы и понятия давно минувшей эпохи.
Образ “бедной Л.” тут же разошелся в многочисленных литературных копиях эпигонов Карамзина (ср. хотя бы “Несчастная Лиза” Долгорукова). Но серьезное развитие образ Л. и связанный с ним идеал чувствительности получил не в этих повестях, а в поэзии. Незримое присутствие “бедной Л.” ощутимо в опубликованной через десять лет после карамзинской повести, в 1802 г., элегии Жуковского “Сельское кладбище”, положившей, по словам В. С. Соловьева, “начало истинно человеческой поэзии в России “. К самому же сюжету о соблазненной поселянке обращаются три крупных поэта пушкинской поры: Е. А. Баратынский (в сюжетной поэме “Эда”, 1826, А. А. Дельвиг (в идиллии “Конец Золотого Века”, 1828) и И. И. Козлов (в “русской повести” “Безумная”, 1830).
В “Повестях Белкина” Пушкин дважды варьирует-сюжетную канву повести о “бедной Л.”, усиливая ее трагическое звучание в “Станционном смотрителе” и обращая в шутку в “Барышне-крестьянке”. Связь “Бедной Лизы” с “Пиковой дамой”, героиня которой носит имя Лизаве-та Ивановна, очень сложна. Пушкин развивает карамзинскую тему: его “бедная Лиза” (подобно “бедной Тане”, героине “Евгения Онегина”) переживает катастрофу: потеряв надежду на любовь, выходит замуж за другого, вполне достойного человека.
Всем героиням Пушкина, находящимся в “силовом поле” героини Карамзина, суждена счастливая или несчастная – но жизнь. “К истокам”, к Карамзину возвращает пушкинскую Лизу П. И. Чайковский, в опере которого “Пиковая дама” Лиза (уже не Лизавета Ивановна) кончает с собой, бросившись в Зимнюю канавку.
Судьба Л. в разных вариантах ее разрешения тщательно прописана Ф. М. Достоевским. В его творчестве и слово “бедный”, и имя “Лиза” с самого начала обретают особый статус. Самые известные в ряду его героинь – соименниц карамзинской крестьянки – Лизавета (“Преступление и наказание”), Елизавета Прокофьевна Епанчина (“Идиот”), блаженная Лизавета и Лиза Тушина (“Бесы”), и Лизавета Смердящая (“Братья Карамазовы”).
Но швейцарки Мари из “Идиота” и Сонечки Мармеладовой из “Преступления и наказания” тоже не было бы без Лизы Карамзина. Карамзинская схема ложится и в основу истории отношений Нехлюдова и Катюши Масловой – героев романа Л. Н. Толстого ” Воскресение “.
В XX в. “Бедная Лиза” отнюдь не утратила своего значения: наоборот, интерес к повести Карамзина и его героине возрос. Одной из нашумевших постановок 1980-х гг. стала театральная версия “Бедной Лизы” в театре-студии М. Розовского “У Никитских ворот”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)