Кулигин – персонаж, частично выполняющий функции выразителя авторской точки зрения и потому иногда относимый к типу героя-резонера, что, однако, представляется неверным, так как в целом этот герой, безусловно, отдален от автора, изображен достаточно отстранение, как человек необычный, даже несколько диковинный. В перечне действующих лиц о нем сказано: “мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле”. Фамилия героя прозрачно намекает на реальное лицо – И. П. Кулибина (1755- 1818), биография которого была опубликована в журнале историка М. П. Погодина “Москвитянин”, где сотрудничал Островский.
Как и Катерина, К. – натура поэтическая и мечтательная (так, именно он восхищается красотой заволжского пейзажа, сетует, что калинов-цы к нему равнодушны). Появляется он, распевая “Среди долины ровныя…”, народную песню литературного происхождения (на слова А. Ф. Мерзлякова). Это сразу же подчеркивает отличие К. от других персонажей, связанных с фольклорной культурой, он же человек книжный, хотя и довольно архаической книжности: Борису он говорит, что пишет
стихи “по-старинному… Поначитался-таки Ломоносова, Державина…
Мудрец был Ломоносов, испытатель природы…”. Даже и характеристика Ломоносова свидетельствует о начитанности К. именно в старых книгах: не “ученый”, а “мудрец”, “испытатель природы”. “Ты у нас антик, химик”, – говорит ему Кудряш. “Механик-самоучка”, – поправляет К. Технические идеи К. также явный анахронизм. Солнечные часы, которые он мечтает установить на калиновском бульваре, пришли еще из античности. Громоотвод – техническое открытие XVIII в. Если пишет К. в духе классиков XVIII в., то его устные рассказы выдержаны в еще более ранних стилистических традициях и напоминают старинные нравоучительные повести и апокрифы (“и начнется у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их и ждут, да от радости руками плещут” – картина судейской волокиты, живо описанная К., напоминает рассказы о мучениях грешников и радости бесов).
Все эти черты героя, безусловно, приданы автором для того, чтобы показать его глубинную связь с миром Кали-нова: он конечно же отличается от калиновцев, можно сказать, что он “новый” человек, но только новизна его сложилась здесь, внутри этого мира, порождающего не только своих страстных и поэтических мечтательниц, как Катерина, но и своих “рационалистов”-мечтателей, своих особенных, доморощенных ученых и гуманистов. Главное дело жизни К. – мечта об изобретении “перпету-мобиле” и получение за него миллиона от англичан. Миллион этот он намеревается потратить на калиновское общество – “работу надо дать мещанству-то”.
Слушая этот рассказ, Борис, получивший современное образование в Коммерческой академии, замечает: “Жаль его разочаровывать-то! Какой хороший человек! Мечтает себе – и счастлив”.
Однако он едва ли прав. К. действительно человек хороший: добрый, бескорыстный, деликатный и кроткий. Но едва ли он счастлив: его мечта постоянно вынуждает его вымаливать деньги на свои изобретения, задуманные на пользу общества, а обществу и в голову не приходит, что от них может быть какая-нибудь польза, для них К. – безобидный чудак, что-то вроде городского юродивого. А главный из возможных “меценатов” – Дикой и вовсе набрасывается на изобретателя с бранью, лишний раз подтверждая и общее мнение, и собственное признание Кабанихе в том, что не способен расстаться с деньгами. Кулигин-ская страсть к творчеству остается неутоленной; он жалеет своих земляков, видя в их пороках результат невежества и бедности, но ни в чем не может им помочь.
Так, совет, который он дает (простить Катерину, но так, чтоб никогда не поминать о ее грехе), заведомо невыполним в доме Кабановых, и едва ли К. не понимает это. Совет хорош, человечен, поскольку исходит из гуманных соображений, но никак не принимает во внимание реальных участников драмы, их характеры и убеждения. При всем своем трудолюбии, творческом начале своей личности К. – натура созерцательная, лишенная всякого напора. Вероятно, только поэтому калиновцы с ним и мирятся, несмотря на то что он во всем от них отличается.
Думается, что по той же причине оказалось возможно доверить ему авторскую оценку поступка Катерины. “Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней, что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед Судией, который милосерднее вас!”
(1 votes, average: 5.00 out of 5)