Громов Иван Дмитрич – из дворян, в прошлом сначала учитель, потом судебный пристав и губернский секретарь, служивший в своем родном городе. Г. – человек нравственно чистый, интеллигентный, добрый, необыкновенно деликатный, страстный любитель чтения и по убеждениям – либерал: с презрением отзывается о “животной” жизни горожан обывателей, мечтает о газете с “честным направлением”, сострадает “питающимся крохами” беднякам, пламенно ненавидит “одетых и сытых” и так же пламенно верит в прекрасное будущее, когда на земле “восторжествует правда” и даже, как он надеется, “великим человеческим умом” будет “изобретено” бессмертие.
После целого ряда несчастий, свалившихся на его семью (смерть брата; суд над отцом и его смерть; продажа с молотка всего имущества, что вынудило Г. оставить учебу в университете, чтобы как-то зарабатывать на жизнь, и смерть матери), Г., с детства болезненный и впечатлительный, заболевает психическим недугом – манией преследования: ему начинает казаться, что “насилие всего мира скопилось за его спиной и гонится
за ним”, его в любой момент могут “заковать в кандалы” и отвести в тюрьму. Г. помещают в городскую больницу. гно вскоре, как неизлечимого, переводят в палату для сумасшедших. Здесь его по-прежнему продолжают терзать мучительные приступы страха, но это никак не сказывается на его врожденной доброте и интеллигентности: он всегда находит случай услужить своим собратьям по несчастью и не любит только сторожа Никиту, тупого служаку, бьющего больных за неповиновение.
Сюда к Г. начинает приходить доктор Ра-гин, открывающий в сумасшедшем самого образованного, умного и интересного человека во всем городе. Но если Рагин “наслаждается” беседами с Г., то Г., мало симпатизирующий Рагину, в основном критикует как его жизненную, так и философскую позицию. Рагинс-кой философии доморощенного стоицизма он противопоставляет свою концепцию человека, согласно которой все человеческое существо “состоит из ощущений голода, холода, обид, потерь и гамлетовского страха перед смертью”, и поэтому человеку, существу нравственному, так же естественно на боль реагировать “криком и слезами”, как “на подлость – негодованием”, а “на мерзость – отвращением”.
Против стоического мудреца Марка Аврелия, являющегося идеалом для Рагина, Г. выдвигает свой идеал – Христа как страдальца, не презиравшего своих страданий, Г. считает также, что Рагин не имеет права проповедовать презрение к страданиям, потому что, не знакомый ни с “действительностью” вообще, ни с российской действительностью в частности (например, если Г. “отец порол жестоко”, то Рагина в детстве родители никогда не били), сам еще ни разу в жизни не страдал по-настоящему.
Когда заболевшего Рагина тоже помещают в палату №6 – особого впечатления на Г. это не производит, страдания доктора его не трогают, он даже немного злорадствует, предлагая тому в этой страшной ситуации “пофилософствовать”, как прежде. Однако в это же время пошатнулась и вера Г. в бессмертие: словно предсказывая то, что через день произойдет с Рагиным, он почти повторяет его пессимистические мысли, что все вt этой жизни заканчивается смертью. Единственное утешение, которое у него остается, – его “либеральная” и сумасшедшая вера, что он будет являться с того света и пугать “гадин”, из-за которых страдают и умирают люди. “Гадиной” он называл при первой встрече и Рагина.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)