ДЕМОН – герой “восточной повести” М. Ю. Лермонтова “Демон” (1829-1841). Образ восходит к библейскому мифу об изгнании из рая, содержание которого свободно-поэтически переработано Лермонтовым. В повести Д.- персонифицированный человеческий дух, наделенный божественным бессмертием.
В характеристике Д. изначальный символический смысл приобретает его положение “изгнанника рая”. Божье наказание состоит в том, что Д. обречен на скитания и вечное одиночество. Д., как “дух отрицанья”, “дух сомненья”, наделен исключительной зоркостью в отношении несовершенства мира.
Его положение трагично: по своей природе он ничего не может принять на веру (до опыта), а в результате опыта (познания) разрушается целостность познаваемых явлений. Как некая мировая субстанция Д. выступает источником зла, но пребывает в постоянном взаимодействии с противоположным началом. Превращенный ангел, он помнит о временах райского блаженства.
В сущности, представляемое Д. зло – это месть миру за его нетождественность идеалу красоты и совершенства. Следует добавить, что Д. Лермонтова
не совпадает с христианско-библейскими источниками, не равен Люциферу или Сатане. Он – индивидуальный миф русского поэта.
В основу повести легла идея о возможной перемене участи отщепенца Д. К началу действия Д. не удовлетворен предназначенной ему в мире ролью сеятеля зла, он утомлен и недоволен (“зло наскучило ему”). Внезапно в его душе вспыхивает любовь к земной женщине – грузинке Тамаре. Сюжет строится на взаимодействии двух самостоятельных лиц – таинственного духа и обольщаемой человеческой души.
Масштаб и напряженность чувств Д. соответствуют его безумной идее преодолеть божье проклятие, а символическим условием возвращения в утраченный рай является осуществление абсолюта в любовных отношениях с Тамарой.
Характеризуя личность Д., Лермонтов выделяет в нем две определяющие черты: загадочную непостижимость и небесное очарование, перед которым не может устоять земная женщина. “Материализация” Д., воплощение духа в реальное существо дается в восприятии Тамары. Вопрос о реальности Д.- важнейший. Несомненно, для самого Лермонтова Д.- не призрак, не болезненная фантазия, но воплощение духа в осязаемых и видимых формах.
Д. является земной Тамаре в ночное время, в ее снах. Он соотносится со стихией воздуха и проявляется как дыхание и “голос”. Внешняя характеристика Д. отсутствует. Подобно фантому сновидений, он не только бесплотен, но и промежуточен по состоянию. В восприятии Тамары “ои… похож на вечер ясный: ни день, ни ночь,- ни мрак, ни свет!”.
В ее видениях Д. “скользит без звука и следа”, “сияет тихо, как звезда”, “зовет и манит”. Тамару тревожит его “волшебный голос”, “чудная нежность речей”. Погубив своего соперника, жениха Тамары, Д. прилетает к ней навевать “сны золотые”. Его песня (колыбельная по жанру) волшебным образом освобождает Тамару от земных тревог.
Д. поет о жизни “неуловимых облаков”, что в небе “ходят без следа”. Отсутствие цели, безвольность движения, бесслед-ность исчезновения, безучастность ко всему пребывающему в мире – такие качества “облаков” моделируют своего рода идеальную форму существования. Эта жизнь без затрат, противоположная земному бытию, вызывает грезы о невозможном покое. Д.- ночное божество, магия которого связана именно с ночным временем. В его “колыбельной” присутствует эта распространенная в романтической традиции поэтизация ночного мира: “звуков” тишины, веянья ветерка, распускания ночного цветка.
Таким образом, Д. предстает демиургом утопической вселенной, которая властно притягивает Тамару звуковой гармонией, чувственно-телесными ощущениями блаженства.
В чем же демонизм (убивающее действие) “песен” Д.? Д. заражает душу Тамары тоской по тому, чего не бывает в действительности, обезволивает и внушает равнодушие ко всему земному. В его речах значительное место занимает отрицание жалкой краткой человеческой жизни, в которой невозможны “ни истинное счастье, ни долговечная красота”. Отказаться от “земли”, чего требует Д. от Тамары, на языке человеческих представлений означает этическое безразличие, губительное в мире людей.
Д. развращает сердце Тамары новой красотой, в которой примиряются в странном единстве все оппозиции человеческого понимания мира: добро и зло, небо и ад. Смерть Тамары, которая поверила Д., проявляет до конца индивидуалистическую природу героя, сосредоточенного исключительно на своем положении и на своих страданиях. Эта смерть является одновременно разоблачением несостоятельности Д. и высшей точкой его отчаяния.
Попытка героя вернуться к миру добра и красоты трагически оборвалась, и вину за неудачу Д. не может принять на себя одного.
Авторское отношение к герою сложно. С одной стороны, в произведении имеется автор-повествователь, рассказывающий “восточную легенду” из давних времен, точка зрения которого не совпадает с индивидуальными позициями героев и отличается широтой и объективностью. На разных уровнях текста осуществляется авторский комментарий судьбы Д., в том числе на уровне сюжетной организации.
Развязка романтической истории – Д. убивает Тамару своей любовью – воспринимается как форма суда над героем.
С другой стороны, Д.- глубоко интимный образ поэта. Многие страстные медитации Д. перекликаются с лирикой Лермонтова и окрашиваются непосредственной авторской интонацией. Образ такого масштаба оказался созвучным исторической судьбе молодого поколения 30-х годов, к которому принадлежал Лермонтов. В Д. отразились неприкаянность этого поколения, его философские сомнения в правильности мироустройства, его искания абсолютной свободы, глубокая тоска по утраченным идеалам.
В глубинах своего духа Лермонтов угадал и пережил многие стороны зла как определенного типа мировосприятия и поведения личности. Он угадал, например, демоническую природу мятежного отношения к миру при нравственной невозможности смириться с его неполноценностью. Лермонтов угадал также демонические опасности, таящиеся в творчестве, посредством которого человек может выйти из потока всего временного, преходящего, “мелкого”, заплатив за это равнодушием к реальности.
До конца жизни Лермонтов не смог освободиться от власти образа Д. над собой. Д. остался тайной. По мнению большинства исследователей, писавших о “восточной повести”, Д. уходит из произведения таким же непроясненным, каким входит в него.
Образ лермонтовского Д. был воплощен в опере А. Г. Рубинштейна “Демон” (1871-1872).В либретто П. А. Висковатова отсечены мотивы “познанья и свободы”, вражды с небом, проигнорировано философское содержание поэмы. “Златокованый” лермонтовский стих значительно разбавлен низкопробными вставками. Огромный диапазон чувствований вселенского изгнанника сведен к обыденному любовному чувству, что превратило Д. в банального соблазнителя.
Д. Рубинштейна заново обрел масштаб лермонтовского образа в трагических интонациях Ф. И. Шаляпина (1904), который сотворил “поверх” оперного текста образ духа отрицания, ищущего очищения любовью. Шаляпинский Д. берет начало в безднах личности самого артиста. Недаром он говорил: “Кто не слышал меня в Демоне, тот меня не знает”.
Другим воплощением героя Лермонтова стали полотна М. А. Врубеля “Демон сидящий” (1890), “Демон летящий” (1899), “Демон поверженный” (1902) и его акварельные иллюстрации к поэме (1891). Кисть мастера сотворила Д. из элементов стихий, из осколков гор и самоцветов, струй воды и бликов воздуха, отсветов огня, ночных теней и мерцания светил. У Врубеля Д. предстает воплощением вечной борьбы “мятущегося человеческого духа”, не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)