Моя бабушка родилась в 1933 году. Ей было всего восемь лет, когда началась война. Наша семья жила в Витебске. Она вспоминает: “На площади собралось много народа, и по радио объявили о начале войны, мама и старшие сестры долго плакали, когда пришли домой, но я, в силу своего возраста, пока ничего не понимала.
Война казалась мне чем-то отдаленным, пока в город не пришли немецкие войска. Отец работал на военном заводе, и ему по приказу нужно было эвакуировать все оборудование, поэтому семью он мог вывезти только в последнюю очередь. Немецкие войска уже вошли в город, когда отец погрузил нас в телегу, и мы выехали в сторону Смоленска.
Но около деревни Фалковичи мы неожиданно столкнулись с немцами и попали под перекрестный огонь. Мне было так страшно, и я кричала: ” Дяденьки, не стреляйте, мы свои!” А кому кричала, сама не знаю. На дороге лежали убитые люди, лошади.
Пыль стояла столбом. Нам пришлось вернуться. От нашего дома осталось одно пепелище. Мы поселились в пустом доме около аэродрома. Чтобы прокормить семью, отец возил воду в прачечную, а мама там стирала белье.
Днем
я и другие дети пасли на аэродроме скотину. А каждый вечер, в определенное время, начиналась бомбежка, и мы прятались в окопах. Бомбили аэродром, где находились немецкие самолеты. Мы заметили, что вместо настоящих самолетов, там стояли фанерные муляжи.
Как-то вечером я рассказала про это родителям. А они, наверное, были связаны с партизанами, потому что после этого случая стали бомбить ту территорию, под которой был построен подземный аэродром. Мой отец знал про него. В конце 1943 года советская армия стала освобождать белорусские земли.
Отступая, немцы стали вывозить людей в Германию. Нас везли в вагонах для перевозки скота “телятниках” и не выпускали две недели. Это были страшные и тяжелые дни. Нас привезли в сортировочный лагерь в Алитусе на территории Литвы.
Всех стариков сжигали в печи, а людей помоложе отправляли в Германию. Детей забирали от родителей и увозили в детский концлагерь Саулспилс, где их раскармливали, а потом брали кровь и органы для раненых немецких офицеров. Эта учесть ждала и меня. Меня подстригли наголо, я смотрелась в свое маленькое зеркальце и плакала, слыша разговоры взрослых.
Но счастливый случай, если так можно сказать, помог нашей семье выбраться из лагеря. Моя бабушка была слепая и, когда семья проходила медицинскую комиссию, она говорила, что у нее трахома (инфекционное заболевание глаз). Немцы очень боялись инфекционных болезней, а наш папа специально капал нам в глаза настой табака. И у меня серьезно заболели глаза: сперва они были красные, а потом загноились.
Врач посоветовала обратиться к специалисту в городе, и нам с отцом разрешили выйти с территории лагеря. Папа знал, что немцы охотно отдавали рабочую силу литовцам на хутора. Встретив одного литовца, он уговорил его взять нашу семью к себе, так как папа умел очень много делать. По разрешению коменданта всю нашу семью, кроме старшей сестры, освободили и отправили на хутор.
Но находились мы там недолго. Вскоре советская армия освободила Литву. День Победы я не забуду никогда.
Это был самый счастливый день для всего народа. Люди плакали и радовались, прыгали как малые дети, целовали друг друга. Война перевернула многие жизни.
Боль и страдания людей никогда не уйдут из наших сердец”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)