Вальсингам
Характеристика литературного героя ВАЛЬСИНГАМ – герой трагедии А. С. Пушкина “Пир во время чумы” (1830), четвертой, заключительной пьесы “опытов драматических изучений”, известных под редакторским названием “Маленькие трагедии”.
Коллизия образа В.: человек, раздавленный страхом смерти, одержимый ужасом перед “бездной мрачной”, на краю которой он оказался, решается на бунт. В гордом самоупоении он славит “царствие Чумы”, находя в ее гибельном действии источник “неизъяснимых наслаждений”, но в какой-то момент осознает всю меру собственного кощунства. После разговора со Священником В. понимает, что мятеж против чумы, его самого и всех пирующих, возжелавших в хмельном угаре утопить весело умы, не просто святотатство, но капитуляция. Не способные духовно противостоять грозной силе, несущей смерть, В. и его сотрапезники по сути заключают сделку с чумой, продают ей свои души, дабы сохранить тело. Прозрение наступает, когда Священник напоминает В. об умершей матери, над могилой которой он рыдал и “с воплем бился”, которая
теперь, видимо, “плачет горько в самых небесах, взирая на пирующего сына”, слыша его голос, “поющий бешеные песни, между мольбы святой и тяжких воздыханий”.
В. понимает, что он уже не тот, каким был прежде, – “чистым, гордым, вольным”, что небеса для него затворили свои врата и их “падший дух не досягнет”. На этом моменте прозрения и истины Пушкин обрывает действие. Последняя ремарка трагедии: “Пир продолжается.
Председатель остается погруженный в глубокую задумчивость”.
В фильме М. Швейцера “Маленькие трагедии” (1979) герой “Пира…” так ничего и не осознал. Последним его словом стал гимн чуме, передвинутый в развязку трагедии: заключительным аккордом сделалась фраза о наслажденье, доставляемом тем, “что гибелью грозит”, а общим итогом – чисто эпикурейский выбор героя, вся мудрость которого заключена в пословице: помирать – так с музыкой. Бешеный пир во время чумы, “заваренный” Пушкиным во испытание герою, превратился в своеобразное подобие древнеримских ludi funebres, сопровождавших погребальный ритуал. Такое “языческое”, “античное” прочтение трагедии идет от русских “эллинов” начала XX века (Вяч.
И. Иванов), дионисий-ские восторги которых были сродни “упоениям” В. и не оставляли места “задумчивости” последнего.
Тематика пушкинского “Пира…” перекликается со стихотворением “Герой”, датированным 29 сентября 1830 г. (дата завершения трагедии – 6 ноября того же года). В образе “героя” Пушкин вывел Наполеона, который во время египетского похода посетил госпиталь в Яффе, где находились его солдаты, зараженные чумой. В глазах Пушкина Наполеон был лик не в бою и не на троне: он стал “небу другом”, когда, рискуя жизнью, пожимал руки умирающим, дабы поддержать их. Наполеон играет со смертью, как и В., но не ради себя, а во имя других.
В. желает утопить собственный страх, Наполеон пытается освободить от страха “пред сумрачным недугом” своих воинов, “клейменных мощною чумой”. В сходных ситуациях оба персонажа поступают отважно, героически, но Героем является Наполеон, следующий зову сердца: “Оставь герою сердце; что же Он будет без него? Тиран!” “Пир во время чумы” впервые был поставлен в Александрийском театре (1899, в роли В. – В. Н. Давыдов).
На сюжет трагедии написана опера Ц. Кюи (1901).
(1 votes, average: 5.00 out of 5)