Что гибель нам? Мы даже смерти выше В могилах мы построились в отряд И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые Не слышат.
Когда о них потомки говорят.
Н. Майоров
Нет такой силы, которая могла бы сломить народную волю, народную душу, победить добрые начала в человеке, убить жизнь. Народная память – ценнейшее, что есть у людей. Именно благодаря этой памяти мы можем вновь и вновь возвращаться в прошлое, возрождать ушедшую навсегда действительность. Прежде всего это относится к фронтовым событиям, которые наложили свой особый отпечаток на тех, кто прошел через них.
Так появляется гражданская память. Спасибо тем писателям, которые продолжали писать в тех страшных условиях, чтобы донести всю правду до нас, своих потомков. Многие произведения о войне были запрещены, чтобы память, отраженная в них, никогда не нашла выхода. Но этого было недостаточно, чтобы стереть из памяти народа эти воспоминания, память жива и будет жить, пока жив хоть один человек, помнящий о тех событиях.
Это особенно отчетливо понимаем мы, читая книги о войне.
Вновь и вновь появляются
произведения о тех, кто сражался за родину. Прекрасно сказал Юрий Бондарев: “Книги о войне неотразимо воздействуют на нашу память, как кровоточащие зарубки на вехах, зарубки высокого духа, которые никогда не сотрутся, не потускнеют, не исчезнут до тех пор, пока будет светить солнце и рождаться дети”. Особую значимость имеют произведения, где война показана не пафосно, а как величайшая народная трагедия: ведь именно они заставляют читателя ненавидеть войну и делать все возможное, чтобы ее ужасы не повторились.
Таковы повести и рассказы К. Воробьева, пришедшие к нам после десятилетней незаслуженного забвения. Предельная честность перед другими и перед самим собой – вот неизменный закон Воробьева-писателя и Воробьева-человека. Каждая его книга – это сдержанное, лаконичное и в то же время наполненное личной болью автора повествования о том, как безобразно просто умирали люди, писатель стремится по-новому увидеть и показать события 1941-1945 гг., избегая масштабности изображения, не восстанавливая всей панорамы военных действий. Его интересуют не столько события, сколько мысли и чувства героев, причем и герои, и обстоятельства, к которым обращается Воробьев, обыкновенны, даже типичны. Автор повести “Это мы, Господи!”, стремясь поведать о лично пережитом и оставаясь предельно объективным, сумел показать безграничность человеческого страдания и мужества.
Мы видим молодого лейтенанта Сергея Кострова, попавшего в немецкий плен в самом начале войны.
Существование Сергея трудно назвать жизнью: его окружают смерть, боль, унижение. В эти дни немцы не били пленных. Только убивали.
Убивали за поднятый окурок на дороге. Убивали, чтобы тут же стащить с мертвого шапку и валенки. Убивали за голодное пошатывание в строю на этапе… Убивали ради спортивного интереса… – так описывает автор путь к месту пыток и мук – лагерям военнопленных. Дороги превращаются в страшное свидетельство, в молчаливое обвинение фашизма, когда даже смерть выступает против его бесчеловечности: “Стриженые гоповы, голые ноги и руки лесом торчат из снега по сторонам дорог…
Молчаливо и грозно шлют они проклятия убийцам, высунув из-под снега руки, словно завещая мстить, мстить, мстить! Пространство Ржевского лагеря, куда попадает герой, – это место, где даже природа враждебна человеку: “По открытому, ничем не защищенному месту, гуляет – аукает холод, проносятся, снежные декабрьские вихри, стоная и Свистя в рядах колючей проволочки, что заключила шесть тысяч человек в страшные, подобные смертной хватке объятия”. Тяжело читать, а пережить каково?
Смерть становится как бы избавлением от невыносимых мучений, люди быстро привыкают к тому, что новые лица появлялись ниоткуда и пропадают в никуда.
Напротив, жизнь и все то, что с ней связано, становится для военнопленных скорее исключением, нежели правилом. Казалось бы, дружба, привязанность, воспоминания о прошлом, размышления о будущем невозможны среди-чудовищных призраков смерти. Однако именно в способности героев к преодолению страха смерти видит автор силу, которая может противостоять фашизму.
В ситуации внешней несвободы Сергея спасает внутреннее освобождение, которое приходит к главному герою вместе с пониманием, что он не одинок, что он – часть человеческого сообщества, объединенного общим страданием и общей целью: выжить, выстоять. Сергей-начинает осознавать себя как часть огромного “МЫ”, которое обозначено уже в названии повести. Что же давало силы Сергею и его товарищам бороться? Безусловно, ненависть.
Но еще и вера в правду, добро, справедливость.
Недаром на вопрос гестаповцев, какой он веры, Сергей Костров отвечает: “Самой глубокой”. Поступки героя, на первый взгляд, незначительные, в повести часто обретают особую значимость, поскольку в них отражается внутренняя борьба человека за сохранение в себе личности. Это и забота Сергея об умирающем солдатике Косте, и попытка отстоять портсигар, подарок друзей, последнюю память о довоенной жизни, и постоянные, весьма критические рассуждения о себе самом и постепенно крепнущее в нем чувство ответственности за судьбу страны, которое приводит его к мысли о побеге. Таким образом, судьба Кострова оказывается вписанной в судьбу народа, от имени которого автор обращается к богу.
Это мы, Господи! – шепчут военнопленные в полубреду. Мы – израненные, измученные, голодные, продрогшие. Мы – дети твои, униженные, но несломленные, преданные своей родине!
Повесть К. Воробьева – это не только урок правды и’ гражданского мужества. Это актуальное размышление о том, как человек должен вести себя, в сложных жизненных обстоятельствах.
И прав автор, говоря: “Каждый обязан вести себя достойным образом. Всегда!”. Именно в этом и видит писатель величие русского солдата, уходившего в грозовые годы в бессмертие, погибавшего в смертельной схватке “…не ради славы – ради жизни на земле”, для которого каждый день был подвигом.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)