Тема “маленького человека” была известна русским писателям еще с допетровского времени. Так, в созданной в XVII веке анонимным автором “Повести о Горе-Злосчастии” повествуется о судьбе некоего несчастного спившегося “молодца”, который оставил родительский дома, пошел по неправедному пути и лишь в монастыре смог укрыться от преследовавшего его горя. В русской литературе Нового времени тема “маленького человека” впервые была намечена в произведениях писателей-сентименталистов конца XVIII – начала XIX века.
Например, центральной героиней повести Н. М. Карамзина “Бедная Лиза” является небогатая и незнатная девушка с чувствительным сердцем и доверчивой душой. Она отдается любви и, преданная своим обольстителем, гибнет, не найдя ни в ком утешения или защиты. Подлинное рождение русской художественной прозы датируется 1830 годом – годом появления в печати пушкинских “Повестей Белкина”. В одной из этих повестей – “Станционный смотритель” – тема “маленького человека” рассматривается в психологическом, социальном и философском
аспектах.
В основу повествования полошена излюбленная сентименталистами сюжетная схема о девушке – простолюдинке, соблазненной легкомысленным франтом. Однако у А. С. Пушкина центральной фигурой повести становится не красавица Дуня, сбежавшая от любящего ее отца с заезжим гусаром, а сам этот несчастный отец – “сущий мученик четырнадцатого класса” Самсон Вырин, станционный смотритель. Автор детально описывает нелегкую жизнь героя – обычного человека, вся жизнь которого заключена в заботах о единственной дочери и хлопотах по службе. Когда дочь исчезает с Минским, Вырин места себе не находит, отыскивает своего обидчика, просит вернуть Дуню в семью.
У Минского мольбы смотрителя вызывают лишь раздражение. Он дает Вырину пачку денег и гонит его прочь. Автор с состраданием описывает горе бедного отца: “Слезы опять навернулись на глаза его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел…”
Отец и дочь во многом не понимают друг друга. Девушка по-другому, нежели отец, представляет себе свою будущую жизнь; она верит Минскому, и тот действительно, как и обещал, женится на ней и “делает ее счастливой”. Для отца же, мыслящего патриархально, поступок Дуни означает грех блудодеяния, будущее дочери видится ему в мрачных тонах. Автор сострадает своему герою, но и видит правоту Дуни.
В повести никто не подвергается осуждению, в ней нет злодеев или жертв. Драма Вырина – это драма многих отцов, не сумевших понять мечты и помыслы своих детей, почувствовать перемены в окружающем! жизни. Таким образом, Пушкин раскрыл классическую драму отцов и детей на примере “маленького человека”, которому точно так же свойственно страдать, любить и бороться за свое право на счастье, как и представителям привилегированных сословий. В 1833 году “маленький человек” становится у Пушкина героем его поэмы “Медный всадник”.
Мелкого служащего, погруженного в мещанские мечты о тихом счастье с любимой девушкой, поэт возвышает до роли обличающего пророка, бросающего вызов бездушному идолу российской государственности. Наблюдая буйство рассвирепевшей стихии, страшась за участь любимой девушки, Евгений впервые забывает о своем скромном положении в мире. “Неподвижный, страшно бледный”, он вплотную подходит к вопросам “предельных оснований бытия”: …иль вся паша И жизнь ничто, как сон пустой, Насмешка неба над землей? Во второй половине XIX века, с усилением демократических тенденций в русской культуре, “маленький человек” в качестве героя литературного произведения становится обычным явлением.
В связи с этим возникает теоретическая сложность: какой герой может быть отнесен к типу “маленького человека”? Раскольников или Соня Мармеладова, будучи в социальном плане “маленькими людьми”, не являются таковыми по существу, как не является “маленьким человеком”, например, Базаров. Критерии психологические более оправданны: “маленький человек” – фигура ничем не примечательная, заурядная.
Например, к числу “маленьких людей” традиционно относят Мармеладова – нищего спившегося отставного чиновника, виновного в позоре дочери, болезни жены и страданиях детей. Но проблема заключается в том, что у Достоевского нет заурядных, ничем не примечательных персонажей. В Мармеладове нам открывается целая бездна переживаний, прозрений, нравственных мук – от сознания своей тяжкой вины перед семьей, от понимания своей ничтожности, от неспособности отказаться от пьянства. В проповеднических романах Достоевского, вероятно, не следует искать “маленьких людей” в обычном понимании этого термина.
Для писателя достоинство и “величина” человека определяются исключительно одним критерием: в какой мере тот или иной герой близок к Богу, в какой мере озарен светом евангельских истин.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)