Герои “Илиады” и “Одиссеи” в поэмах Гомера. В конце XVIII – начале XIX века в разных странах Западной Европы издаются первые своды народных сказок и легенд, песен, баллад и литературных сказок. Зарождаются новые отрасли науки – фольклористика и этнография.
В период больших исторических потрясений, вызванных Великой французской революцией и наполеоновскими войнами, когда менялись судьбы целых народов и стран, обращение к народному творчеству имело глубокий общественный смысл.
В произведениях фольклора романтики ценили наивность и непосредственность, видя в них незамутненное зеркало народной души. Но поскольку романтизм сам по себе не был однородным течением, одни искусственно выпячивали черты патриархального сознания, другие (романтики революционные) отыскивали прежде всего примеры патриотической доблести и свободолюбия. С развитием передовой мысли было связано и увлечение античностью. “В 1827 году я был пятнадцати лет,- вспоминал А. И. Герцен в своем дневнике,- идеи древнего республиканизма бродили в голове, я верил непреложно, что “взойдет заря
пленительного счастья”1.
Декабристы, а вслед за ними и революционные демократы, видели в древней истории и поэзии “эстетическую школу нравственности”.
В этот период подростки с упоением читали Плутарха (см. с. 20), “Илиаду”- и “Одиссею”, изложения греческой мифологии и т. п. Ценный вклад в русскую культуру внесли Н. И. Гнедич и В. А. Жуковский поэтическими переводами гомеровского эпоса. Первому принадлежит перевод “Илиады” (1829), второму – “Одиссеи” (1848- 1849).
Достоинство перевода Гнедича – в точной передаче подлинника, силе и яркой образности языка. Вместе с тем его перевод изобилует архаизмами и выдержан в приподнято-риторическом стиле, не свойственном оригиналу. Жуковский, в отличие от Гнедича, не заботился о точном воспроизведении переводимого текста. “Переводчик в прозе есть раб; переводчик в стихах – соперник”,- говорил Жуковский.
Его переложение “Одиссеи” сделано не с древнегреческого подлинника, а по немецкому подстрочнику, но отличается такой же певучестью и мелодичностью, как и все стихотворчество этого кудесника слова, которого Пушкин назвал “гением перевода”.
Но по мере обновления языка прежние переводы устаревали. В конце XIX века “Илиаду” воссоздал по подлиннику Н. М. Минский, в советское время – В. В. Вересаев, добившийся филологической точности также и в переводе “Одиссеи”. К сожалению, Вересаев недостаточно поэтичен и не смог превзойти предшественников.
В современных изданиях для школьных библиотек Гомера печатают с сокращениями: “Илиаду” – обычно в переводе Минского, “Одиссею” – по-прежнему по тексту Жуковского.
Гомеровский эпос сложился в IX-VIII веках до н. э., в период распада общинно-родового строя и перехода к античному классовому обществу. Сами же мифы, положенные в основу эпоса, возникли намного раньше. Мифологию порождало первобытное мышление как “бессознательно-художественное” (Маркс) творчество. На архаических стадиях развития мифы принимались за правду – объясняли в наивно-фантастической форме происхождение и причины реальных явлений. В мифах одновременно выражались и религиозные, и нравственные, и “научные” представления.
Мифология была универсальной идеологией первобытно-родового общества. Но в Греции эпохи Гомера она уже превратилась в “историю”: не утратив окончательно связи с религией, служила неисчерпаемым родником вдохновения сначала сказителям, а потом поэтам. В первоначальном виде мифы не сохранились.
Мы знакомимся с ними по литературным источникам.
Сюжеты античных мифов широко использовали многие писатели, художники, ваятели, музыканты разных эпох и стран. Образные выражения, заимствованные из греческой мифологии, до сих пор живут в нашем языке. Мифы Древней Греции сохраняют непреходящую художественную ценность.
В них запечатлено “детство человеческого общества”, которое, по замечанию К. Маркса, в Элладе развилось всего прекраснее и обладает для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень2. Поэтические сказания о богах и героях отражают трудовой опыт и чаяния народных масс, представления древних о силах природы и реальные исторические события трехтысячелетней давности (Троянская война, поход Семерых против Фив и др.).
Трудно переоценить эстетическое и познавательное значение хороших детских книг, дающих художественное изложение древнегреческих мифов и героического эпоса.
Из многочисленных переводных изданий в свое время была особенно популярна “Книга чудес” (1852) американского писателя-романтика Натаниеля Готорна (1804-1864). Свободный пересказ мифов, дополненный творческой фантазией автора, превращает их в литературные сказки. “Мифология,- писал Н. А. Добролюбов,- служила для Готорна Только фоном, на котором он совершенно свободно изображал картины и события, представлявшиеся его воображению. Он сам говорит в предисловии, что поэтические предания древних греков принадлежат своей поэтической стороной всем векам и народам и что потому всякий народ всегда имеет право усваивать их себе не в мертвой их неподвижности, а в живой обработке, сообразной с условиями времени. Смотря на дело с такой точки зрения, Готорн сумел написать несколько действительно живых и любопытных рассказов…” Куда суровее в оценке “Книги чудес” Н. Г. Чернышевский.
Отдав должное таланту автора, он вместе с тем решительно возражал против искажения греческих мифов.
Систематический пересказ мифологических сюжетов составляет содержание неоднократно издававшихся переводных книг: “Мифы классической древности” Штолля, “Олимп” Петискуса, “Мифология” Шваба, “Мифология” Зеемана. Упомянутые книги давно уже вытеснены известным трудом русского историка Н. А. Куна (1877-1940) “Что рассказывали древние греки о своих богах и героях”. Улучшая текст от издания к изданию, автор в художественном изложении мифов старался держаться ближе к источникам – произведениям греческой и римской литературы, донесшим до нас сюжеты в нескольких взаимодополняющих вариантах.
Кун сумел передать дух античной поэзии, но сами мифы кажутся иногда искусственно усложненными. В последние годы книга Куна выходит под названием: “Легенды и мифы Древней Греции”
Следует упомянуть и работу венгерского исследователя Имре Тренчени-Вальдапфеля “Мифология” (М., 1959), который, как сказано в предисловии В. И. Авдиева, “стремится вскрыть историческую основу мифов, отделяя элементы народного мифотворчества от – позднейшей художественной обработки древних мифологических сюжетов и мотивов”. К тому же венгерский ученый находит сюжетные соответствия, близкие мотивы и образы в мифах других народов. Выделяется оригинальным решением замысла “Мифология” Яна Парандовского (р.
1895), видного польского прозаика, переведенная писателем Н. Дубовым. Не ограничиваясь художественным пересказом мифов и легенд, Парандовский, по словам переводчика, “насколько это возможно для человека XX века, воссоздает духовный мир народа, творящего мифологию, прослеживает развитие его религиозных верований, отмирание одних и появление новых, беглыми, но точными штрихами набрасывает общую картину жизни, быта древних греков и римлян, как бы переносит читателя в атмосферу того времени”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)