Это стихотворение открывает цикл “Ямбы” (1907 – 1914), который автор причислил к “лучшим” своим стихам (письмо В. С.
Миролюбову, 1918). Особенностью его проблематики стала открытая гражданская направленность:
Да. Так диктует вдохновенье:
Моя любовная мечта
Все льнет туда, где униженье,
Где грязь, и мрак, и нищета.
Туда, туда, смиренней, ниже, –
Оттуда зримей мир иной…
(“Да. Так диктует вдохновенье…”, 1911 – 1914)
Эпиграфом к циклу стала цитата из “Сатир” Ювенала (96 ок. 127): “Негодование рождает стих” (пер. В. Н. Орлова).
“Негодование” Блока обращено на “непроглядный ужас жизни”, представляющий в стихотворениях цикла “Ямбы” “ночной”,
“черной”, “траурной”, “лживой”, полной “безличного” и “несбывшегося”. Реминисцентный ряд цикла чрезвычайно богат – в нем
Слышны отголоски произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А, Некрасова, Ф. И. Тютчева. Лирический герой А. блока,
Наследник и продолжатель русской поэтической традиции, обращается к читателям от имени ее носителей:
Но
мы – все те же. Мы, поэты,
За вас, о вас тоскуем вновь,
Храня священную любовь,
Твердя старинные обеты…
(“О, как смеялись вы над нами…”, 1911)
В стихотворении “О, я хочу безумно жить…” лирический герой провозглашает как цель своего творчества:
Все сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!
В отличие от скептицизма “Художника”, данное стихотворение проникнуто пушкинским доверием к жизни (“хочу безумно
Жить”), стремлением в ее оценке подняться над временным и личным:
Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне…
Понятие “жизнь” двойственно – это реальность, в которой “задыхается” лирический герой, и высший смысл бытия,
Становящийся доступным ему благодаря творческому дару, способности “воплотить” лишенное плоти, “увековечить” мгновенное,
Вдохнуть душу в “безличное”. Лирический герой стихотворения предстает новым “пророком”, продолжающим пушкинскую и
Лермонтовскую традицию. “Пророк” Пушкина (1826), исполненный божественной “волей”, у Лермонтова превращается в
“угрюмого” отшельника, о котором “старцы детям говорят”:
Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!
(“Пророк”, 1841)
О блоковском пророке “в грядущем скажет” “юноша веселый”, напоминающий “племя Младое, незнакомое” пушкинского отрывка
“Вновь я посетил…” (1835), “внука”
…когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
Потомок блоковсокго пророка прежде всего просит его “угрюмство”, сосредоточенность на темной стороне действительности:
Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
На новом этапе преодолевается лермонтовский пессимизм, в основе “всеведенья” пророка снова, как у Пушкина, оказываются
“добро и свет” (“Он весь – дитя добра и света…”). Заключительная строчка – реминисценция из другого пушкинского
Стихотворения, хотя можно сказать, что в ней развивается мотив, характерный для всего творчества великого поэта,
Восславившего в “жестокий век… свободу” (“Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”, 1836). Свобода – “сокрытый двигатель”
Творчества, позволяющий поэту продолжать свой путь, “обходя моря и земли”, как пушкинский пророк, преодолевая время и
Судьбу.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)