Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
А. Твардовский.
На душе почему-то смутно… Полумрак… За окном шелестят
Деревья, а в комнате слышен хриплый, надрывающий душу голос
Владимира Высоцкого: “А на левой груди – профиль Сталина…”
Память тотчас же рисует хитрое рябое лицо, густые усы, прячу –
Щие усмешку. Неужели этот самый человек, которому поклонялись
Десятки лет? Впрочем, почему поклонялись? Разве и сейчас мало
Его явных и особенно тайных сторонников? Часто слышишь: “При
Сталине такого безобразия не было!”, “Сталин бы такого не до –
Пустил, расстрелял бы сразу!”, “Сталина бы на них! “
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал, как рвутся сердца,-
Тревожит Высоцкий. Я выключаю магнитофон. Надо подумать,
Что же это за время такое, когда люди добровольно умирали за
Палачей.
Что же почитать? Сегодня не хочется брать в руки публи –
Цистику с ее страшными цифрами. Лежит закладка во втором
томе
Биографии Сталина Волкогонова. Но и он подождет сегодня. Да, я
Же взял в библиотеке роман-газету “Современная поэма”. Кто
Там? Ахматова “Реквием”, Твардовский “По праву памяти”, Гамза –
Тов “Люди и тени”. Кто еще? Остальное потом.
“Реквием”. Да, колокола должны звучать погребальным зво –
Ном, чтобы в такт им отвечали людские сердца: “Не повторится,
Не повторится, не повторится никогда!” Что же за время было?
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад,
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
Да, лучше не скажешь, лучше сравнений и метафор не выду –
Маешь. Читая о несчастной судьбе женщины, у которой “муж в мо –
Гиле, сын в тюрьме”, столь типичной в “страшные годы ежовщи –
Ны”, веришь, что, действительно, “перед этим горем гнутся го –
Ры…”.
От грудной, напевной лирики Ахматовой перехожу к чеканно –
Му стиху Твардовского.
… Когда кремлевскими стенами
Живой от жизни огражден…
Нет, это из поэмы “За далью – даль”. А в журнале другая
Вещь – “По праву памяти”. Хочется цитировать без конца, так
Трудно что-то выбрать. Вот это. О репрессиях.
… И званье “сын врага народа”
Уже при них вошло в права.
И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома;
Сын командира иль попа…
… И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.
Или вот еще о том, как детей заставляли отрекаться от ро –
Дителей. Да и вся поэма об этом:
… Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
А что говорит об этом времени Гамзатов?
Ах, это время!
Лозунгам и фразам
Пустым и лживым не было конца.
И сокрушался от печали разум.
И ликовало сердце у глупца.
Журнал выпадает у меня из рук. Страницы, зашелестев, за –
Мелькали. Напоследок успел прочесть только строчки Твардовско –
Го:
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу…
Как хорошо, что мы узнаем правду.
. И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных имен.
Трагическим, мрачным, жестоким описывают поэты сталинское
Время. Не стоит нам сегодня жалеть о Сталине.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)