Из всех видов народной поэзии, преломившихся в жонглерском творчестве, лучше всего сохранился героический эпос. От других жанров до нас дошли только небольшие обрывки. Все же, сопоставив их с намеками, которые мы встречаем в документах эпохи, можно приблизительно восстановить картину богатой средневековой народной лирики и драмы.
Наиболее обильный материал такого рода сохранился во Франции. Мы поэтому ограничимся рассмотрением народной поэзии во Франции, учитывая то, что по аналогии с ней, ввиду сходства социальной структуры общества, Можно судить о состоянии народной поэзии и в других странах.
Постановления церковных соборов, приказы епископов, капитулярии (указы) каролингских королей клеймят “дьявольские постыдные песни, распеваемые в деревнях женщинами”, “позорные забавы и бесстыдные любовные песни”, “нечестивые женские хоровые песни”, всякого рода “бесовские игрища”. Эта ненависть объясняется как обильными пережитками в народной поэзии языческих верований, так и общим вольнолюбивым и жизнерадостным характером ее, резко противоречившим
церковному аскетическому идеалу. Собранные вместе, эти свидетельства проливают некоторый свет на тематику и формы древнейшей народной лирики. Они показывают, что существовали прежде всего трудовые песни – этот исконный и важнейший вид всякой народной поэзии, затем песни восхвалительные, позорящие, любовные, свадебные, шуточные, заплачки.
Много раз подчеркивается хороводный характер этой поэзии и распространенность ее в деревнях.
В сборниках лирической поэзии, возникших в XII – XIII вв., когда сформировался и стал господствующим рыцарский стиль, содержится несколько групп стихотворений, выделяющихся своей особенной образностью и тематикой и представляющих собой переработку более старых народных песен. Большинство этих песен связано с празднованием прихода весны, воспеванием обновления природы и развертывающейся на этом фоне свободной любви. До недавнего времени почти во всех странах Западной Европы сохранялся обычай “празднования мая”: молодые люди с утра отправлялись в лес и приносили оттуда зеленые ветви, которыми украшали двери и окна домов; это называлось “сажать май”. Из числа девушек выбирали “майскую королеву”, которая становилась хозяйкой праздника, и водили веселые хороводы, воспевая весеннюю радость и любовь.
При этом запевала исполнял весь текст, а остальные пели припев.
В этот день замужние женщины, участвовавшие в игре, как бы сбрасывали опеку ревнивцев-мужей, а девушки – опеку матерей; те и другие выбирали из среды молодежи “дружков”, с которыми распевали и плясали, взявшись за руки, в хороводе.
Этот старинный народный обряд лежит в основе названных песен, которые распадаются по своим темам и внешней структуре на несколько жанровых групп. Одну из них образуют так называемые реверди (буквально – “зазеленение”), в которых воспевается обновление природы, молодая зелень, цветы, пение птиц, и иногда на фоне всего этого – любовные встречи. Другая группа – песни о несчастной в замужестве; это жалоба молодой женщины на злого, ревнивого мужа либо в форме монолога, либо в виде рассказа, обращенного к подругам или к самому певцу, который иногда выступает в роли нежного утешителя бедняжки. Очень близки к названным жанрам другие виды плясовых песен преимущественно любовного содержания, так или иначе связанных также с весенней обрядностью, – баллада (буквально – “плясовая песня”), древнейший вид пастурели, в которой первоначально изображалась простая жизнь и чувства пастухов на лоне природы и т. д.
Сюда же относятся некоторые прения, например те, в которых, излагался “спор Зимы с Летом”, сопровождавшийся обрядовым действом – сожжением чучела зимы.
Часто обрывки старых народных песен можно открыть в припевах позднейших образцов рыцарской лирики, поскольку эти припевы, нисколько не связанные по содержанию с самими стихотворениями, резко от них отличаются простодушной непосредственностью своего тона и образов. Вот несколько таких припевов: “Никто не должен ходить в лес без милой подружки”; “Мне милее немного повеселиться, чем получить сто марок серебром, а после плакать”; “Я заспался, и у меня похитили мою милую” и т. д.
Очень своеобразна группа стихотворений XII-XIII вв., представляющих собой переработку старых трудовых песен – так называемые “ткацкие” песни, распевавшиеся женщинами или девушками из народа, а иногда, вероятно, и из высших слоев общества во время тканья, вышивания и т. п. В них обычно рассказывается о каком-нибудь происшествии, большей частью трогательная любовная история, причем нередко даются имена действующих лиц. О народной основе этих песен свидетельствует их архаическая метрика, задушевная простота тона, полное отсутствие позднейших рыцарских мотивов (героиня всегда не дама, а девушка, и она не является предметом поклонения, а, наоборот, сама ищет любви, в случае успеха приводящей к браку), а также ряд бытовых черт, уводящих нас в глубокую старину.
В одной из этих песен изображается, как прекрасная Эрамбор, дочь императора, сидит у окна и вышивает. Мимо ее башни проезжают знатные “франки”, возвращаясь от королевского двора (практиковавшийся в старину майский “сбор королевских вассалов”). В первом ряду едет граф Рено.
Было время – он любил Эрамбор, а сейчас – и не вспомнит о ней. В ответ на ее призыв он упрекает ее в неверности: “Вы сами виноваты, дочь императора; вы полюбили другого и забыли нас!” Она клянется в своей невиновности, предлагает сто девушек и тридцать дам в поручительницы. И граф Рено одумался. “Широкоплечий с тонким станом, белокурый, с вьющимися кудрями”, он взбегает по ступеням на башню, садится рядом с плачущей Эрамбор, и “снова ожила их былая любовь”. “Ах, друг Рено!” – таков припев каждой строфы, звучащий сначала печально, а под конец радостно.
Песня содержит в себе отзвуки далекого прошлого (обычай “майского сбора вассалов”, слова “франки” и “император”), как пережиток, сохранившийся в народном песенном предании.
В другой такой же песне рассказывается, как две кузины, Гайя и Ориор, пошли купаться к источнику. Там подошел к ним дружок Гайи, юный Жирар, и увел ее в город, чтобы обвенчаться с ней. Печально Ориор возвращается домой одна.
Припев: Бушует ветер, ломает ветки
Сладко спят те, кто любят друг друга.
Такие же следы народной лирики мы находим в литературных памятниках XII-XIII вв. Германии, Испании и т. д. В сборниках португальской утонченно-рыцарской поэзии встречается ряд песен явно народного происхождения, в которых девушка жалуется на суровость родителей, мешающих ее свиданиям с возлюбленным, и грозит убежать из дома и отправиться с милым на праздник. В других случаях народный элемент сказывается в образах, взятых из рыбачьей или пастушеской жизни.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)