Пьеса “Мухи” представляет собой переработку греческого мифа об Оресте в дискуссию об экзистенциализме, учении о том, что в мире не существует объективной морали и что люди, следовательно, имеют полное право на свободный выбор, на “бытие для себя”. Орест отказывается покаяться перед Зевсом за убийство своей матери, Клитемнестры, а также ее любовника Эгисфа – убийц своего отца Агамемнона. В результате “свободного выбора”, ответственности за свой поступок, Орест освобождает свой город от эриний.
Когда немецкие власти поняли, что пьеса С. является по сути страстным призывом к свободе, они запретили ее постановку.
Почему древние сюжеты до сих пор актуальны? Потому что они вечны. В них показаны сильнейшие чувственные переживания героев – Эдипа, приговаривающего себя к изгнанию, Медеи, убивающей своих детей.
Человеку по-прежнему свойственно ошибаться и чувствовать, чувства остаются неизменными, а меняется лишь понимание их, миф вырывает зрителя из повседневности, ломает привычки ума, заставляет сопереживать, то есть воздействует на зрителя так, как
не каждому современному произведению удается, в отличие от греческой трагедии.
К тому же греческие сюжеты имеют и социальную подоплеку. “Электра” Еврипида – это яростная полемика с произведениями Эсхила и Софокла, а у Сартра Эгисф – это нацисты, оккупировавшие Францию, Клитемнестра – коллаборационисты, вступившие в преступную связь с убийцами их родины, Орест – один из первых добровольцев Сопротивления, подающий другим пример свободы, Электра – французы, мечтающие о свержении фашистского режима. Когда “Мухи” впервые были поставлены Шарлем Дюлленом в Париже в театре Сары Бернар в 1943 году, о Франции того времени можно было сказать словами Шекспира: “Мир пошатнулся…”. То же можно сказать и о мире Еврипида.
Поэзия его ознаменована Пелопонесскими войнами. В “Электре” Еврипид лишает убийство Клитемнестры какого-либо героического ореола. Подобный безжалостный реализм характерен для экзистенциализма.
Сюжет Еврипида – это авторская переработка мифа. Возможно, именно мифом он кажется Сартру. Такое восприятие трагедии Еврипида очищает ее от авторских изменений оригинального мифа, для Сартра не существует социо-культурного значения мифа, вкладываемого в него Еврипидом. Основное изменение, внесенное Сартром – изменение отношения к поступку Ореста.
У Еврипида Орест впоследствии раскаивается в своем поступке, он потрясен содеянным и в конце трагедии ему обещаны счастливые дни после перенесенных страданий. У Сартра – убийство Клитемнестры есть обязательное условие свободы. Но свобода делает Ореста одиноким. “Электра вдруг обнаружила, что опустошена, обокрадена, потеряла почву под ногами. Да, лишь в ночных грезах лелеяла она свои мстительные замыслы, рисовала смерть ненавистной четы, и игра в жестокую надежду стала для нее заменой жизни.
Теперь Юпитеру ничего не стоит убедить ее в том, что она жертва роковой ошибки, что, перейдя от слов к делу, она сделалась преступницей и, подобно матери, навек обречена замаливать свои грехи… Душевная слабость заставляет ее бежать от свободы, как от чумы”.Оресту недостаточно было свергнуть земного диктатора, нужно было еще свергнуть небесного.
Пьеса Сартра атеистична, также как и трагедия Еврипида, в которой даже боги говорят о неправоте Аполлона, в то время как Эсхил пытается доказать его правоту, а Софокл принимает беспрекословно. Это неуважение к богам. Но если Еврипид восстает если и не против всего греческого пантеона, то против культа Аполлона, то Сартр отрицает любую религию.
Спор Ореста с Юпитером – это по сути спор за право личности действовать независимо от предначертанного извне. Этот спор начинается сразу после праздника мертвецов, когда Орест на перекрестке дорог просил совета у Бога, и тотчас получил его, однако же поступил наоборот, говоря: “Этот свет не для меня, мной теперь никто не может повелевать”.- “Мухи”, акт второй, картина первая, явление четвертое. Человек теперь сам решает свою судьбу, он лишает Богов права решать.
Эта тема была затронута еще Еврипидом в “Медее”, Софоклом в “Царе Эдипе”. Герои этих трагедий поступают независимо от воли Богов, сюжет произведения строится сообразно воле персонажей. Не Боги говорят Медее убить своих детей, а Эдипу – выколоть себе глаза, это их собственные решения.
Сартр идет в своей пьесе от атеизма Еврипида к ницшеанству и экзистенциализму. Ницше в своем сочинении “Так говорил Заратустра” провозгласил смерть Бога и о богопреемстве человеческого я. Тут Необходимо заметить, что Вячеслав Иванов находил в Заратустре дионисийское: “Ибо религия Диониса – религия мистическая, и душа мистики – обожествление человека, – чрез благодатное ли приближение Божества к человеческой душе, доходящее до полного их слияния, или чрез внутреннее прозрение на истинную и непреходящую сущность я, на “Самого” в я. Дионисийское исступление уже есть человекообожествление, и одержимый Богом – уже сверхчеловек”. Это особенно интересно потому, что именно от дионисийского берет начало древнегреческая трагедия, которую Еврипид изменил.
Итак, для того чтобы стать свободным, нужно уничтожить Богов. Именно эту роль играет спор Ореста с Юпитером. Орест Сартра – это Заратустра Ницше, провозвестник сумерек богов и скорого пришествия царства человека. “Пусть разверзнется земля! Пусть выносят мне приговор утесы и цветы вянут на моем пути: всей вселенной мало, чтобы осудить меня. Ты – царь богов, Юпитер, ты царь камней и звезд, царь морских волн.
Но ты, Юпитер, не царь над людьми”,– “Мухи”, акт третий, явление второе. – говорит он. В этом он в корне отличается от Ореста Еврипида, который убивает по повелению Аполлона и во имя его, кровная месть отходит здесь на второй план.
Орест Сартра борется с Юпитером за право быть свободным. Его свободу ничто не может ограничивать, она целостна и безгранична уже в силу одного только факта своего существования. Она не выражает никакой природы, не отвечает ни на чьи призывы, так как в противном случае она не была бы свободой. Свобода Ореста так тесно связана с утверждением его существования, что становится необходимостью.
Она уже не принадлежит Оресту, потому что он не может от нее отказаться.
Но Встает вопрос: отчего же Юпитер не спешит складывать оружие, хоть и признает свое поражение? Во-первых, Электра остается в его руках, а во-вторых, Юпитер знает, что рано или поздно Орест оступится, идя по своей “дороге свободы”. Он говорит, что свобода – тяжкое бремя, отлучение.
И Орест отвечает ему: “Ты прав: это изгнание. Если и для них нет надежды, почему я, утративший ее, не должен с ними поделиться отчаянием? Они свободны, настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния”.
Бакунин писал: “Я по-настоящему свободен лишь тогда, когда окружающие меня люди, будь то мужчины или женщины, в равной степени свободны. Я становлюсь свободным лишь только посредством свободы других”.Горожане на самом деле тоже свободны, им нужно лишь открыть глаза и посмотреть на себя. Каждый свободен, говорит Сартр, это удел человека, его судьба, а потому он обречен на одиночество и борьбу с предопределением.
Орест Может победить Юпитера, но ему не победить Судьбу, которая, согласно эллинским представлениям, стоит над богами, именно она правит миром. “Есть люди, связанные обязательствами от рождения: у них нет выбора – путь их однажды предначертан, в конце пути каждого из них ждет поступок, его поступок; они шагают, босые ноги с силой попирают землю, в кровь сбивая ступни”.
Орест Еврипида не может не убить Клитемнестру, он обречен на страдания, главное, отношение самого Ореста к содеянному, его раскаяние. Подходя к спору Ореста и Юпитера с другой стороны, можно сказать, что у Сартра Юпитер играет роль главной эриннии, причиняющей боль, а его “суки” лишь спят да шипят. Он предлагает Оресту занять трон Эгисфа, зная, что согласившись, Орест сделается рабом своего поступка, он станет тем, кого убил.
Но у Сартра не будет кастора, который объяснит дорогу к истукану Паллады.
Орест уходит, оставив Аргос таким же, как и до своего прихода. На место Клитемнестры, не слушая Ореста, встала Электра, теперь как две капли воды похожая на мать. Геройство Ореста, его громкие речи – все это ни к чему не приводит. И, пожалуй, подобный исход был предопределен с самого начала, когда Орест говорит своему педагогу во втором явлении первого акта: “Я уже в семь лет сознавал себя изгнанником”. Это не просто упоминание о своем детстве, это предсказание.
Орест будет изгнан вторично, и он скорее всего знает, что обречен на неудачу. Вспоминаются строки из трактата Сартра “История жизни человека, какой бы жизнь ни была, есть история неудачи”.
Орест Еврипида не знает этого, он не самостоятелен. Он не осознает собственных поступков и не знает собственных мыслей. Он убивает по воле Аполлона, а Кастор говорит ему в финале трагедии, как освободиться от эринний.
Несогласие Еврипида с волей бога это, по сути, неудачная попытка освободить Ореста. Перенесение Еврипидом действия в деревню, где живет выданная замуж Электра, снижает произведение до уровня бытовой драмы, и лишь Кастор, играющий роль “бога из машины”, возвращает повествование в трагедийное русло.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)