Платон Кузьмич Ковалев
Характеристика литературного героя
МАЙОР КОВАЛЕВ – герой повести Н. В. Гоголя “Нос” (1833-1836). Имя М. К. заключает в себе двойную семантику образа: с одной стороны, шаблонную и общераспространенную фамилию (укр. коваль – кузнец; ср. поговорку: “кузнец своего счастья”), с другой – имя и отчество (Платон Кузьмич), содержащее одновременно иронический намек на греческого философа Платона и пародийно диссонирующее отчество простоватого Кузьмы, что в тона М. К. не помышляет ни об идеализме, ни о платонической любви. Его философия, как у Хлестакова (и Пирогова), “срывать цветы удовольствия”. М. К.- “кавказский” коллежский асессор (чин 8-го класса соответствовал майору в военной табели о рангах).
На Кавказе этот чин получить было проще, туда, съезжались за чином молодые титулярные советники. М. К. именует себя майором необоснованно, ибо по указу Екатерины II от 15 – ноября 1793 г. статские не имеют права именовать себя воинскими чинами. Следовательно, сущность образа М. К.- амбиция, самолюбие, сознание иерархического ранга в качестве незыблемого
жизненного закона: “Он мог простить все, что ни говорилось о нем самом, но никак не извинял, если это относилось к чину или званию”. Образ М. К. распадается надвое: он сам и его Нос. Двойник М. К. (Нос) метонимически отделяется от своего носителя.
Гротескные приключения Носа, как телесного показателя амбиции М. К., иронически обыгрываются Гоголем в духе назидательного рассказа о справедливо наказанном тщеславии. Притом Нос М. К. на три чина выше М. К. и служит по другому ведомству, что разрушает стройный мир иерархического порядка в сознании М. К. Таинственные и мистические силы жизни бросают несложное бытовое существо, занятое исключительно пошлыми, материальными проблемами, в вихрь жестоких испытаний, оканчивающихся ничем (С. Бочаров). М. К. попадает в центр так называемой “миражной интриги” (Ю. Манн), “вступает в конфликт с собственным носом” (Г.
Гуковский). От исхода этой борьбы зависят все блага жизни для М. К. Цирюльник М. К. Иван Яковлевич обнаруживает нос запеченным в хлебе, узнает, чей это нос, пытается избавиться от него, бросив его в Неву. Сам М. К. находит себя без носа, глядясь в зеркало (устойчивый гоголевский мотив разоблачения). Портрет М. К..- “фигура фикции” (А.
Белый), так как он строится на отсутствии носа: “У него вместо носа совершенно гладкое место!” Пародийно уравновешивают отсутствие носа только бакенбарды: “эти бакенбарды идут по самой средине щеки и прямехонько доходят до носа”. М. К. бежит искать свой нос, видит его разъезжающим в карете: “Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротничком; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он считался в ранге статского советника”. Нос молится в Казанском соборе, не желает разговаривать с М. К., униженно просящим, чтобы Нос вернулся на законное место. В поисках собственного носа М. К. едет к обер-полицмейстеру, затем в газетную экспедицию давать объявление о пропаже своего носа, к частному приставу.
Злоключения М. К. наполняют метафору носа многообразными смыслами: намеками на распутство М. К. (“Если же встречал какую-нибудь смазливенькую, то давал ей секретное приказание, прибавляя: “Ты спроси, душенька, квартиру майора Кова – лева”), на связь с возможным сифилисом 241 (М. К. видит в церкви “сестер по несчастью”: ряд нищих старух “с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так смеялся”). Искания вице-губернаторского или экзекуторского места, а также женитьба без носа невозможны. М. К. решает, будто его нос с помощью колдовства испортила штаб-офицерша Подточина, на дочери которой он обещал жениться, но оставил мать и дочь “с носом”.
Наконец, нос приносит М. К. полицейский чиновник, перехвативший нос на границе по пути в Ригу: “И странно то, что я сам принял его сначала за господина. Но, к счастью, были со мной очки, и я тот же час увидел, что это был нос”. Доктор отказывается пришивать нос, предлагает положить в банку со спиртом и продать. Слухи вокруг путешествующего по Петербургу Носа разрастаются и собирают любопытных. Нос с прежним прыщом (двойная метонимия) вдруг опять оказывается на лице М. К. Нос М. К. в ранге статского советника – превратившаяся в персону и отделившаяся от М. К. воплощенная мечта, мыслимый предел его тайных амбициозных желаний, что объясняет претензии М. К. на вице-губернаторское место, не соответствующее чину.
Образ Носа, таким образом, тождествен другим трагикомическим гоголевским персонификациям социальной неполноценности персонажей: шинели Башмачкина, короны испанского короля Поприщина. Социальный гротеск пронизывает образ М. К. и выражается в том, что Нос одновременно самозванец и вместе с тем может не хуже других занимать ответственный пост (Г. А. Гуковский).
Нос М. К. исчезает 25 марта – в Благовещение, в пятницу (день распятия). М. К. распутен, он плоть от плоти веселящегося Петербурга, оскверняющего день поста и праздник Благовещения (в церкви М. К. нацеливается пофлиртовать с тоненькой дамой с полупрозрачными пальцами, но с отчаянием вспоминает про отсутствующий нос). Мистическая пропажа носа и страдания, связанные с ним, забываются М. К. сразу же, едва нос возвращается на место. Смысл образа М. К.- торжество пошлости, вновь обретенный нос только подчеркивает потерю человеческого лица, даруемого Богом (ср. образы Пирогова (“Невский проспект”), Чертокуцкого (“Коляска”), Ноздрева). Низменные страсти одерживают победу над христианскими ценностями (любовью, благочестием, сочувствием, состраданием): М. К. заезжает в кондитерскую, любуется в зеркале носом (“есть нос!”), издевается над военным, у которого “нос никак не больше жилетной пуговицы”, хлопочет о вице-губернаторском месте, встречает штаб-офицершу Подточину с дочерью (“вынувши табакерку, набивал пред ними весьма долго свой нос с обоих подъездов”), делает им нос, наконец, покупает себе орденскую ленточку.
Западная цивилизация, олицетворенная в образе Петербурга – туманного и фантастического города, – растлевает и “омертвляет” душу М. К., погоня за чинами приводит к “страшному раздроблению” (Гоголь) человека и мира. Образ Носа М. К. Гоголь заимствовал из журнальной “носологии”, романа Л. Стерна “Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена” (В. Виноградов), а также из общего увлечения в 20-30-х гг. XIX”Шв. натурфилософскими и мистическими учениями, в том числе физиогномическими (ср. популярные учения Лафатера, френологию Галдя, физиогномический раздел “Авроры” Я. Беме).
По повести Гоголя написана опера Д. Д. Шостаковича “Нос” (1928), в которой герой и сюжет были воплощены (под влиянием В. Э. Мейерхольда и его постановки “Ревизора”) в приемах трагической буффонады.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)