1. Трагичная судьба поэтессы.
2. Основной смысл стихотворения.
3. Анализ содержания произведения.
4. Используемые автором речевые приемы.
Судьба М. И. Цветаевой, красивой женщины и гениальной поэтессы, сложилась очень трагично. Практически сразу после признания ее в период серебряного века поэтесса вынуждена покинуть родину, оставляя слишком многое, и эмигрировать после великой октябрьской социалистической революции 1917 года в Европу. Там она пребывала длительное время, находясь практически в полной нищете и забвении.
Только в конце 30-х годах поэтесса возвращается на родину, но и здесь не суждено ей обрести ушедший покой – большинство членов ее семьи и близких друзей либо репрессировано, либо выслано за пределы России. Во время войны Цветаева остается с сыном в эвакуации, где, не выдерживая испытаний, посланных ей судьбой, вынуждена покончить жизнь самоубийством.
Большая часть произведений, написанных Цветаевой, оказывается такой же мрачной и трагичной, как и ее судьба. После гибели поэтессы редко кому из ее последователей удавалось добиться такой, на истерике
и надломе, экспрессии и глубины чувств. Отразилась эта легкая, но вместе с тем удивительно сильная и завораживающая манера слога и в стихотворении “Тоска по родине!
Давно…”.
Произведение написано в 1934 году, то есть в период нахождения в эмиграции. Основная тема произведения выведена в первой строке – это тоска человека по родине. Тема ностальгии в этом стихотворении раскрывается с совершенно особенной стороны.
В девяти с половиной строфах притаился глубокий смысл. Эмоциональная насыщенность произведения просто поразительна, и прежде всего это состояние глубочайшей, выматывающей ностальгии, окутавшей сознание лирической героини и принявшей несколько необычные формы.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно –
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Героине уже все равно, какой воспринимают ее люди. Ей все равно, где быть одинокой, где – счастливой, ведь разница между этими эмоциями уже для нее несущественна. Между ней и окружающими людьми высится огромная ледяная стена отчуждения, непонимания:
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной – непременно –
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться – мне едино.
Особый страх героиня испытывает перед тем, что она начинает как бы растворяться в чуждом и чужом для нее пространстве, теряет себя, перестает быть собой:
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все – равны, мне все – равно,
И, может быть, всего равнее –
Роднее бывшее – всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты – как рукой сняло:
Душа, родившаяся – где-то.
Явное, но недосказанное, словно вымученное признание в гложущей ее тоске по родине, Цветаева выявляет только в финале произведения. И снова – сколько скрытого смысла и эмоционального порыва в двух строках с незаконченным смыслом:
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина…
Поэтесса использует редкую фигуру умолчания, проявляющуюся в многоточии. И именно эта пауза и позволяет достигнуть того неожиданного, удивительного эффекта, перехваченного от удивления ли, восторга ли, ужаса дыхания. Рябина символизирует оставленную автором родину, оставленную собственную личность, и две незаконченные строки лучше долгого и обстоятельного признания в любви передают всю тоску и печаль героини по отечеству.
Цветаева по праву носила имя новатора, так как смело вводила в тексты своих произведений новые, оригинальные, неожиданные приемы. К сожалению, ее новаторство и гениальность не принимались долгое время ни современниками, ни их последователями – вольности в построении строк и тематических композиций отталкивали от нее привыкших к классическим размерам читателей.
Часто, как и В. В. Маяковский, Цветаева применяет неточную рифму: “морока” – “одинокой”, “базарный” – “казарма”, “чувств” – “тщусь”. Поэтесса использовала и прием синтаксического переноса, при котором строки становятся ломкими, размытыми, предложения теряют четкие очертания:
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик…
Пространство стихотворения очаровывает читателя, словно проникает и в кровь, и в разум. Стихотворение оживляется с помощью тире и паузы – они создают ритмичное биение сердца стихотворения. Излюбленный поэтессой прием авторской паузы, изображаемый на письме с помощью тире, в данном произведении использован восемнадцать раз.
Мощную экспрессивность придают восклицательные знаки – их семь.
Композиционно произведение строится на классическом приеме контраста. Тут противопоставляются два мира, две вселенные – одна, в которой героиня вынуждена влачить свое жалкое существование сегодня, описана довольно пространно и точно. Вторая же, далекая и непостижимая, скрыта от читателя – автор наметил только слабые, едва размытые контуры.
Но сейчас, сегодня поэтесса окружена пошлыми обывателями. Она живет среди “газетных тонн глотателей”, “доильцев сплетен”. Они принадлежат конкретному времени – XX веку, тогда как героиня вне времени: “А я – до всякого столетья!”
Смысл произведения, его звучание становится более острым от постоянного использования приема анафоры – трижды Цветаева начинает предложение со слова “где”. Инверсия, при которой меняется прямой порядок слов в предложении, также приковывает к себе внимание читателя, очаровывает и околдовывает его:
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться…
Поэтесса изобретает и необычные метафоры и сравнения:, “ощетиниваться пленным львом”, “камчатский медведь без льдины”, “доилец сплетен”. Последние, обыватели, описываются Цветаевой с необъяснимой злостью и презрением. Яркие сравнения – “как госпиталь или казарма”, “как бревно, оставшееся от аллеи” – позволяют в полной мере передать и холодность чужбины, и одиночество лирического героя.
Таким образом, в этом стихотворении Цветаева раскрывает себя как блестящий, гениальный поэт с необычным чувством ритма и богатейшей фантазией. Контрастная композиция, оригинальные метафоры и сравнения, сложная ритмическая картина помогают достичь в финале невероятного эмоционального эффекта. В каждой строчке стихотворения – одинокая, неприкаянная, отчаявшаяся душа поэтессы.