Подъем общественного развития Германии вызывает к началу XVI в. резкое обострение социальных противоречий. Если крупные князья укрепляли свою власть за счет императора, то низшее дворянство, “имперские рыцари”, разорялись и теряли свою политическую самостоятельность.
Внутри городов усиливалась борьба между стоящим у власти городским патрициатом, состоявшим из знатных родов и богатого купечества, и цеховыми ремесленниками, а внутри цехов – между мастерами, с одной стороны, и подмастерьями и учениками – с другой. Первые постепенно превращаются в хозяев ремесленного предприятия, вторые – в эксплуатируемых работников, не имеющих надежды когда-либо сделаться самостоятельными хозяевами. За пределами городских корпораций остаются все более многочисленные плебейские элементы, нередко лишенные даже права гражданства,- чернорабочие, поденщики и деклассированные (так называемый “люмпен-пролетариат”), принимающие активное участие во всех городских революциях. В среде духовенства, этой профессиональной интеллигенции средневековья, также замечается расслоение:
высокие сановники феодальной церкви – духовные князья, епископы, аббаты – по своим материальным интересам тесно связаны со светской феодальной аристократией, тогда как сельские и городские священники, будучи зачастую выходцами из рядов бюргерства или плебейства, непосредственно связанные с народными массами, нередко возглавляют оппозиционные и революционные движения, направленные против существующего общественного строя и официальной церкви как его идеологической опоры. Наконец, основой всего феодального общества остается крепостное или зависимое крестьянство – предмет эксплуатации всех имущих классов. “На крестьянина,- говорит Энгельс,- ложилась своей тяжестью вся общественная пирамида: князья, чиновники, дворянство, попы, патриции и бюргеры” 23.
Рост феодальной эксплуатации в конце XV и начале XVI в. вызывает целый ряд крестьянских восстаний, завершением которых явилась Великая крестьянская война 1524- 1525 гг. Крестьянство становится главной движущей силой революционного движения эпохи Реформации.
Подъем городов и развитие городской культуры во второй половине XV в. являются основной предпосылкой возникновения гуманизма в Германии. Однако в специфических условиях существования немецкого бюргерства гуманистическое движение не получает здесь такого широкого размаха, как в Италии. Гуманизм не породил в Германии, как в передовых странах Западной Европы, большой национальной литературы. Немецкие гуманисты, за немногим исключением, не принадлежат к числу тех “титанов Возрождения”, о которых говорит Энгельс. Немецким гуманистам чужд идеал всестороннего развития сильной человеческой личности, языческого сенсуализма, новой светской культуры.
Немецкий гуманизм имеет по преимуществу ученый характер и замкнут в узком круге интеллектуальных потребностей передовой интеллигенции и меценатствующих светских и духовных князей. В центре интереса немецких гуманистов стоят филологические штудии, изучение латинских и греческих классиков, раскрывающие тот новый мир античности, перед светлыми образами которого, по словам Энгельса, “…исчезли призраки средневековья…” 24. Немецкие гуманисты, в отличие от итальянских, усердно занимаются вопросами богословия, в которое вносят критическое свободомыслие и новые методы филологической и исторической интерпретации текста “священных книг”, подрывая тем самым догматические основы церковного вероучения.
При этом их борьба против обскурантизма церковников, против средневекового фанатизма и суеверия приобретает по мере развития реформационного движения более яркую социально-политическую направленность.
Главными центрами гуманизма в Германии были южнонемецкие города (Страсбург, Аугсбург, Нюрнберг и др.), связанные с Италией торговыми и культурными сношениями. Первые немецкие гуманисты были прямыми учениками итальянцев, но и впоследствии для передового человека эпохи Возрождения оставалось обязательным паломничество в Италию, к источникам новой, гуманистической науки и культуры. Большую роль в развитии ученого гуманизма сыграли немецкие университеты, число которых на протяжении XV и начала XVI в. непрерывно увеличивается.
Благодаря старанию гуманистов в университетах учреждаются новые кафедры поэтики и риторики, комментируются латинские и греческие классики; сочинения греческих классиков переводятся на латинский язык, работы латинских и итальянских авторов появляются в немецких переводах. Весьма важную роль в развитии гуманизма сыграли ученые общества и кружки, возникшие в крупных центрах гуманистической образованности. Среди них в начале XVI в. выделяется кружок гуманистов Эрфуртского университета во главе с Муцианом Руфом; к этому кружку одно время принадлежал Ульрих фон Гуттен.
Литература немецкого гуманизма написана большей частью на латинском языке. В этом предпочтении латинского языка народному сказался не только характерный для эпохи культ классической древности, но также обособленность интеллектуальных интересов гуманистов от жизни и духовных потребностей широких масс.
Разнообразная неолатинская литература немецких гуманистов ориентируется на образцы древних и на латинскую поэзию итальянских гуманистов XV в. Наряду с одами, элегиями, эпиграммами широкое распространение получают сатирические и поучительные жанры, в которых высмеиваются пороки современного общества, в особенности духовенства,- комедия, сатирический диалог по образцу греческого сатирика Лукиана, памфлеты и пародии.
Крупнейшим представителем ученого гуманизма в Германии был Иоганн Рейхлин (1455-1522). Юрист по образованию, он был выдающимся богословом, философом и историком, но прежде всего блестящим филологом, знатоком латинского, греческого и древнееврейского языков. Он переводил греческих классиков на латинский язык, писал на этом языке остроумные комедии, высмеивающие общественные пороки его времени, но особенно прославился как автор грамматики и словаря еврейского языка (1506), как исследователь и комментатор “ветхого завета”, талмуда и других древнееврейских книг.
Филологические комментарии Рейхлина к тексту еврейской библии положили начало критическому изучению “священных книг” и, подобно сочинениям Эразма Роттердамского, посвященных греческому евангелию, подорвали авторитет канонизированного католической церковью латинского перевода библии (так называемой “Вульгаты”) и основанных на нем богословских толкований библейского текста. В своих религиозно-философских сочинениях, выходя за рамки католического богословия, Рейхлин пытался объединить мистическое учение еврейской каббалы с идеями неоплатонизма и христианской философии. В последние годы жизни он был профессором греческого и древнееврейского языков в Тюбингенском университете.
Ученый, всецело погруженный в исторические и философские исследования, Рейхлин благодаря неожиданному стечению обстоятельств сделался активнейшим участником решительного столкновения между немецкими гуманистами и реакционными церковниками. В 1507 г. некий ученый еврей Пфефферкорн, принявший христианство, выступил с обличением своих прежних единоверцев, требуя уничтожения их религиозных книг, в частности талмуда и каббалы, как главных источников всевозможных преступлений, будто бы совершаемых евреями по отношению к христианам. С помощью кельнских монахов-доминиканцев Пфефферкорн добился императорского указа, дававшего ему право конфискации и уничтожения всех еврейских книг, противных христианству.
Но так как пределы его полномочий были недостаточно ясны, то Пфефферкорн счел нужным обратиться за помощью к Рейхлину, который, однако, решительно отказал ему в своей поддержке. Это разногласие вызвало необходимость в новой экспертизе еврейских книг. На стороне Пфефферкорна оказался Кельнский университет в лице профессоров-богословов Арнольда Тонгрского и Ортуина Грация, из которых последний в прошлом принадлежал к лагерю гуманистов; его поддерживал также кельнский инквизитор Яков Гохстратен, решительный противник гуманистического движения.
Университеты Эрфуртский и Гейдельбергский дали уклончивый ответ и потребовали нового расследования.
Только Рейхлин решительно выступил против мнения церковников. Он указывал на значение еврейских книг для развития человеческой мысли и самого христианства, ссылаясь на то, что и языческие авторы не уничтожаются, а являются предметом изучения в школах и, призывая к веротерпимости, доказывал, что евреи, как и все граждане Германии, имеют право на защиту законов и что преследования только ожесточат их сердца против христианской церкви. В ответной брошюре, озаглавленной “Ручное зеркало”, Пфефферкорн обрушился на знаменитого гуманиста с грубой бранью, обвиняя его в невежестве и в том, что он якобы подкуплен евреями. Оскорбленный Рейхлин отвечал не менее резко в брошюре “Глазное зеркало” и принес жалобу императору. Кельнские церковники приговорили брошюру Рейхлина к сожжению, а инквизитор Гохстратен потребовал предания ее автора церковному суду как еретика.
Однако судебное разбирательство не имело никаких последствий, и папская курия вынуждена была прекратить дело.
Борьба Рейхлина с кельнскими церковниками взволновала общественное мнение всей образованной Европы как первое принципиальное столкновение между передовыми идеями гуманизма и реакционными силами господствующей средневековой идеологии. Особенно взволновало гуманистов всех стран известие о предстоящем суде над Рейхлином. Многочисленные сочувственные письма, полученные Рейхлином от выдающихся современников, он напечатал в сборнике, озаглавленном “Письма знаменитых людей” (1514).
Письма эти дали повод для резкого выступления гуманистов против кельнских “обскурантов”, для пародического сборника “Письма темных людей” (1515-1517), одного из самых блестящих образцов боевой сатиры эпохи гуманизма.”Письма темных людей”, написаны анонимными авторами от имени ряда вымышленных сторонников реакционного лагеря, врагов Рейхлина, “темных”, т. е. никому не известных, рядовых служителей культа, священников, монахов, ученых-богословов, и адресованы “магистру Ортуину Грацию”, главе воинствующей клики кельнских церковников. Полуграмотная “кухонная латынь”, характерная для старой богословской школы, обильные, обычно неуместные цитаты из “священного писания”, схоластические, невежественные и самодовольные рассуждения, фанатизм и слепая ненависть к светской науке и культуре, к античной литературе и ее защитникам – гуманистам определяют духовный облик этих представителей средневековой церкви.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)