Одним из определяющих моментов в жизни Латинской Америки XX века стала экономическая, политическая и духовная экспансия Соединенных Штатов против латиноамериканских народов. Эта экспансия, об, опасности которой предупреждал еще Хосе Марта, в значительной мере определяет антиимпериалистическую направленность прогрессивной общественной мысли континента и находит яркое отражение во многих произ-иедениях художественной литературы, в частности в антиимпериалистическом романе.
Региональная общность литературы Латинской Америки не лишает каждую из этих литератур ее национального своеобразия, специфических черт, получающих в каждом отдельном случае неповторимую тематическую и языковую окраску.
Среди пришедших в движение крестьянских масс получили широкое распространение традиционно мексиканские формы народной поэзии, наполнявшейся революционным содержанием: коплас (куплеты), кансьонес (песни) и особенно “корридо” 1. Расцвет этих форм в период революции оказал заметное влияние на всю последующую мексиканскую поэзию. Модернистская поэзия была явно несозвучна
бурной эпохе. Революция выдвинула свою собственную, совершенно новую плеяду писателей и художников.
Деятельность этой плеяды получила название “Мексиканское Возрождение”. Оиа развернулась с особой силой в 20-30-е годы и затронула все стороны культуры, прежде всего изобразительное искусство (настенная монументальная живопись), впервые давшее подлинно национальные, мексиканские образцы в творениях Диего Риверы, Хосе Клементе Ороско и Давида Альфаро Сйкейроса. Значительными были достижения и в области литературы, особенно художественной прозы.
Ярким выражением национального духа, литературой поистине новаторской как с точки зрения содержания, так и формы стал мексиканский “роман о революции”. Мексиканские прозаики откликнулись на недавние события целой серией произведений, живо изображавших атмосферу и конкретных героев революционной эпохи. Первым и до сих пор непревзойденным романом о революции, написанным по горячим следам событий еще в 1916 году, стал роман “Те, кто внизу” Мариано Асуэлы (1873-1952).
В нем изображена судьба – возникновение, подвиги и разгром – одного из многочисленных крестьянских отрядов, принимавших участие в революции. Художественным материалом для романа послужил собственный революционный опыт Асуэлы в качестве врача одного из подразделений партизанской армии Фран-сиско (Панчо) Вильи.
Действительность в романе отражена во всей своей противоречивости и сложности. 1 ак или иначе роман затрагивает массу национальных и общественных проблем, будит мысль. Его лейтмотивом является идея о том, что темный и невежественный, но в то же время инстинктивно мудрый и способный к благородным порывам народ – “те, кто внизу”,- всегда был и остается игрушкой в руках образованных политиков, “барчуков”, богатеев, словом, всех, кто по тем или иным причинам оказался “наверху”. При этом Асуэла – и это характерно – нигде не подчеркивает их классовой принадлежности.
Для него важно то, что они “наверху”. В романе “Те, кто внизу” нет многих элементов традиционного сюжетного построения: нет экспозиции, слабо выражена завязка, кульминация, по существу, совпадает с развязкой. Кривая действия, стремительная и относительно плавная, трагически обрывается с гибелью отряда.
Другим новым моментом было отсутствие главного героя. Командир отряда Деметрио Масиас не выделяется среди своих товарищей по глубине психологической разработки и по” роли в повествовании. Подлинным героем Асуэлы стал партизанский отряд, народ Мексики, т. е. герой коллективный.
Вторым по значимости прозаиком нового поколения после Мариано Асуэлы был Мартин Луис Гусман (род. в 1837 г.), сын полковника порфиристской армии, офицер штата Панчо Вильи, впоследствии политический деятель либерального толка, долгие годы проведший в эмиграции в Испании и США. В своем первом романе, вернее, беллетризованной хронике “Орел и змея” (1928) Гусман рассказал, основываясь на личных впечатлениях, о революционных событиях на Севере Мексики в 1913-1915 годах и создал запоминающиеся образы Вильи и его ближайшего окружения. “Орел и змея”, так же как и знаменитый роман Асуэлы, фрагментарен, представляет собой серию беглых, но очень выразительных зарисовок и портретов. Но в отличие от “Тех, кто внизу”, в произведении Гусмана есть главный герой, который подавляет своей личностью народную стихию, возвышаясь над всеми. Это легендарный Панчо Вилья; его образ как бы связывает воедино разрозненные эпизоды повествования. Для Асуэлы главное – народ; для Гусмана – его руководитель.
Принадлежа к либерально-помещичьему блоку, возглавившему революцию, Гусман опасался народа и привык смотреть на него с некоторой жалостью и презрением. Поэтому я Вилья, увиденный глазами писателя, силен и велик не Своей связью с крестьянской массой, а сугубо личными, в известной мере “сверхчеловеческими” качествами. Порой сам Вилья, как человек из народа, вызывает у него не. только страх, но и сострадание своей наивностью и беззащитностью перед кознями врагов.
Самой крупной величиной в поэзии послереволюционной эпохи был поэт старшего поколения Энрике Гонсалес Мартинес (1871 – 1952), оказавший глубокое влияние и на современную поэзию Мексики. В первых сборниках стихов (“Прелюдии”, 1903; “Лирическое”, 1907; “В молчании”, 1909) поэт отдал дань модернизму и уже тогда завоевал широкое признание. Однако вскоре начинается его разрыв с модернистскими принципами. В сборнике “Тайные тропы” (1911) он публикует сонет “Сверните шею лебедю”, который был воспринят многими латиноамериканскими поэтами как погребальный аккорд модернизму, как манифест нового, антимодернистского направления в поэзии. Тонкий лирик, искавший в поэзии прежде всего выражения извечных общечеловеческих начал, неуловимых движений души, Гонсалес Мартинес в 20-30-е годы был далек от политики, не откликнулся на революционную бурю и последующие события, воспринимая их как преходящие и даже случайные явления.
Его сборники “Смерть лебедя” (1915), “Книга силы, доброты и мечты” (1917), “Слово ветра” (1921), “Скрытые знаки” (1925), “Исчезновение и песня” (1937) и другие, отразившие боль личных утрат и переживания поЕгта, отличаются глубоким лиризмом, интимностью и совершенством формы. Лишь много лет спустя, в годы второй мировой войны и в последующий период поэзия Гонсалеса МарТинеса приобретает отчетливое социальное звучание; поэт словно прозревает, постепенно нащупывая связь между общечеловеческими идеалами и политической борьбой. Он выступает против гитлеризма.
К последним годам жизни относятся сборники “Второе пробуждение” (1945), “Пух по ветру” (1948), а также поэма “Вавилон” (1949), в которой он осудил, войну и выразил мечту о грядущем братстве людей.
Еще дальше по пути разрыва с модернизмом пошел другой мек – сиканский поэт, младший современник и ученик Гонсалеса Марти-неса – Рамон Лопес Веларде (1888-1921). В своих стихах (сборники “Набожное сердце”, 1916; “Тревога”, 1919; “Биение сердца”, 1932, посмертно) он воспевал главным образом мексиканскую провинцию, однако сумел придать этой теме общенациональное и глубоко патриотическое звучание. Его стихотворение “Милая Родина” стало
В композиционном отношении “Роза ветров” продолжает традицию “романа о революции”: в романе отсутствует интрига, события показаны через восприятие молодого человека, участника революции (во многом близкого самому Мансисидору); повествование распадается на ряд не связанных эпизодов. Новаторской была попытка создать образ положительного героя, крестьянского вожака Кан-теадо, революционная сознательность которого противопоставляется анархической и политической слепоте Деметрио Масиаса – героя романа Асуэлы. На страницах книги Мансисидора действует также и представитель интеллигенции – профессиональный революционер Леон Кардель, и представитель рабочего класса – Рата, однако, несмотря на ряд удачных штрихов в обрисовке этих образов, они в целом схематичны, декларативны.
В 30-х годах, по мере того как революционные события отходили в прошлое, наряду с “романом о революции” появился новый тип романа, который получил условное название “социального”. Характерной чертой мексиканского “социального романа” – разновидности романа критического реализма, рисующего послереволюционную действительность,- является его резкий критицизм, вызванный разочарованностью в результатах революции; эта разочарованность, в свою очередь, часто приводит писателей к сатирическому изображению действительности, к гротеску и карикатуре. Предметом изображения становится политическая коррупция, растление человеческой личности, безжалостная эксплуатация народных масс, трагедия “маленького человека” в условиях победившего буржуазного уклада.
Все более или менее крупные писатели 30-40-х годов отдали дань “социальному роману”. Первое место, как по количеству, так и по остроте произведений, написанных на послереволюционную тему, принадлежит Мариано Асуэле. Характерны в этом отношении его романы “Товарищ Пантоха” (1937), “Сан Габриэль де Вальди-виас” (1938), “Новая буржуазия” (1940) и посмертно опубликованные “Проклятье” (1955) и “Эта кровь” (1956). В “социальных романах” Асуэлы отчетливо проявились как сильные, так и слабые стороны мексиканской литературы той поры. В них чувствуется тоскливая безысходность в изображении действительности, идея об извечной порочности человека, уступки натурализму.
Среди многочисленных “социальных романов” Мексики, завоевавших популярность в 30-40-х годах, одним из наиболее известных является “Тень каудильо” (1929)-Мартина Луиса Гусмана.
“Тень каудильо” – роман прежде всего политический; его основная цель – показать закулисную механику лжедемократии в условиях “каудильизма”. Однако в романе четко прослеживается и другая линия – психологическая, связанная с главным героем романа – Агирре. Внешний конфликт (борьба за власть между двумя враждебными партиями) переплетается у Гусмана с изображением хрестоматийным. Простой язык, тяготеющий к разговорному, свежесть чувства сочетались у поэта с элегантностью и утонченностью.
Он словно омолодил мексиканскую поэзию. Революция отразилась в творчестве Лопеса Веларде лишь косвенно и ретроспективно. Выходец из аристократических кругов, он воспринимал ее. как слепую, стихийную силу, хотя и никогда не выступал против нее.
Подобно другим странам Латинской Америки, Мексика в начале 20-х годов не избежала увлечения, послевоенными европейскими “из-мами”, в частности футуризмом, дадаизмом, мексиканской разновидностью которых был так называемый эстридентизм (от исппронзительный). “Эстридентизм” явился интеллигентской и анархической реакцией на революцию и гражданскую войну, отличался антибуржуазным критицизмом и левой фразой, приводил к отрицанию всякой поэзии. Впоследствии многие, мексиканские поэты, вплоть до начала второй мировой войны, подвергались влиянию сюрреализма, особенно в 30-е годы, когда Мексику посетил глава сюрреалистов Бретон.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)