Критика Пушкина А. С.
“Душа сказала мне давно:
Ты в мире молнией промчишься!
Тебе все чувствовать дано,
Но жизнью ты не насладишься.”
Веневитинов
В. Г. Белинский: “Пушкин принадлежит к числу творческих гениев, тех величайших исторических фигур, которые, работая для настоящего, приготовляют будущее, следовательно, не могут принадлежать только одному прошлому”. С этим суждением остается только согласиться. Необходимо добавить, что гений Пушкина заключается не только в бессмертии сюжетов его произведений: мало кто из писателей пытается ответить в одном произведении сразу же на несколько вопросов.
Другими словами, берутся за решение какой – либо одной показать глупость народной жизни, “закулисную” жизнь светского общества, бессмысленное бытие народа и т. д. А Пушкин в данном произведении делает многочисленные лирические отступления, в которых и размышляет на многочисленные темы. Поэтому почерпнуть из этого творения можно очень многое.
Начнем с начала – сюжет: вот уж поистине жизненная ситуация. Это далеко не любовный треугольник,
даже не знаю, как и назвать. Есть чему поучиться!
После прочтения волей – неволей задумываешься о том, какая все-таки сложная эта штука – жизнь: никогда не знаешь где найдешь, где потеряешь (у Онегина, наоборот, он потерял, а лишь потом нашел, но было поздно).
Пушкин очень много рассуждает о жизни. Он показывает жизнь большого города с многочисленными балами и развлечениями, город с “парадного подъезда”, где всегда весело и шумно. И сквозь это проводит тему одиночества, какого – то отчуждения, причем делает это так, что самому читателю становиться грустно. А ведь так на самом деле: смотришь на город – все куда – то торопятся, смеются, кричат, разговаривают и шутят – короче – город живет шумной и бурной жизнью.
А стоит лишь чуть – чуть приглядеться – там задумчивое лицо с бездонными глазами, здесь люди с рассеяно – отчужденными выражениями лиц. Невольно вспоминается отрывок из стихотворения Рылеева:
“С тяжкой грустью, с черной думою
Я с тех пор один брожу,
И могилою угрюмою
Мир печальный нахожу.
Всюду встречи безотрадные!
Ищешь, суетный, людей,
А встречаешь трупы хладные
Иль бессмысленных детей…”
Хотя, учитывая мои годы, можно сказать, что ЭТО не так уж и заметно.
Следующее “новшество” – это язык. Конечно, муза Пушкина была вскормлена и воспитана творениями предшествующих поэтов (можно сказать более – она приняла их в себя, как “свое законное состояние и возвратила их миру в новом, преображенном виде” (Белинский)), но то, как он ею лепит настроение читателя, возвышает его к божественным началам, и в очередной раз доказывает, что им (автором) руководит гений. Его язык чертовски привлекателен.
Где надо – там короткие, лаконичные предложения (ибо “краткость – сестра таланта”); где необходимо дать полное описание, там появляется вязкая, текучая речь, словно рождественская елочка, обвешенная гирляндами прилагательных. Красота! И с ее помощью Пушкин, как человек, познавший высший свет и высокие чувства, любовь и страсть прелюбодеяния, мастерски действует на восприятие читателя.
Он открыл новые возможности, которые дарит нам речь. Нужно лишь научиться пользоваться ею, ибо еще Цицерон сказал – “Речь дана всем, ум – удел немногих.” В этом произведении автор показал нам высокое знание античности и истории. А это, в очередной раз, доказывает, что история учит многому: это ведь не книжный ум, а жизненная школа, где в роли преподавателей выступают “великие мира сего”.
К сожалению, это поздно начинаешь осознавать.
Спускаемся на землю и переходим к “людской” теме. “Будучи многою суетою смущаем во многих хлопотах, связанных со средним образованием, и из – за телесных недомоганий великих, бывающих у меня постоянно” (Библия), не помня я названия романа и имени персонажа, в котором происходил конфликт высоких намерений с низменными действиями. Так вот Пушкин подкинул еще “материал для размышления” (вообще, такие действия присущи величайшим): очевидно, что речь пойдет о Евгении.
Прочитал я роман, отложил книгу и подумал: “Так какой же на самом деле Онегин?” Может это игра Пушкина показать главного героя, этого “страдающего эгоиста”, в начале с одной точки зрения, потом с другой, а затем – с третьей? Или же настолько глубока натура Евгения, что даже сам автор предает его на суд читателю? В жизни ведь получается аналогично – у каждого есть свои закоулки души и, следовательно, каждый может быть непонятым. Есть о чем призадуматься! Прочтя роман, понимаешь, что озлобленный ум есть тоже признак высокой натуры, ибо такой человек не доволен не только окружающими, но и самим собой.
И еще, как-то дико понимать, что существуют люди, подобные Онегину, которые не знают, что им надо.
Вообще, читая этот роман, меняешь угол зрения на многие вещи. В некотором смысле, это произведение можно назвать философским. В своих философских отступлениях автор показывает быт того времени, при этом дает оценку, размышляет, пытается найти ответы на многие коренные вопросы бытия. И в этих ответах находишь очень много нового для себя.
С чем-то можно согласиться, а с чем-то и поспорить. Закончить хочу словами вышеуказанного величайшего мастера пера, но с учетом возможностей быстрорастущего гения нижеподписавшегося:
“Пересмотрел все очень строго:
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу.
Цензуре долг свой заплачу,
И учительницам на съеденье
Плоды трудов своих отдам.
Иди же к школьным берегам
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Одни пятерки, шум и брань!”
(1 votes, average: 5.00 out of 5)