Андреев Леонид Николаевич Произведение “Жизнь Василия Фивейского”
Как муравей – песчинка к песчинке – строил отец Василий свою жизнь: женился, стал священником, произвел на свет сына и дочь. Через семь лет жизнь рассыпалась в прах. Утонул в реке его сын, жена с горя стала пить.
Покоя не находит отец Василий и в храме – люди его сторонятся, староста открыто презирает. Даже на именины к нему приходит только причт, почтенные односельчане не удостаивают батюшку внимания. По ночам пьяная жена требует от него ласк, хрипло моля: “Отдай сына, поп!
Отдай, проклятый!” И страсть ее побеждает целомудренного мужа. Рождается мальчик, в память покойного брата нарекают его Василием. Вскоре становится ясно, что ребенок – идиот; еще нестерпимее делается жизнь. Прежде отцу Василию казалось: земля крохотная, а на ней он один, огромный.
Теперь эта земля вдруг населяется людьми, все они идут к нему на исповедь, а он, безжалостно и бесстыдно требуя от каждого правды, со сдержанным гневом повторяет: “Что я могу сделать? Что я – Бог? Его проси!” Он позвал к себе горе
– и горе идет и идет со всей земли, и он бессилен уменьшить земное горе, а только повторяет: “Его проси!” – уже сомневаясь в желании Бога облегчить людское страдание. Как-то Великим постом исповедуется ему нищий калека. Страшное признание делает он: десять лет назад изнасиловал в лесу девочку, задушил ее и закопал.
Многим священникам сообщал злодей свою тайну – и никто ему не верил; он и сам стал думать, что это – злая сказка, и, рассказывая ее в следующий раз, придумывал новые подробности, менял облик бедной жертвы. Отец Василий – первый, кто верит услышанному, словно сам совершил злодеяние. Упав на колени перед убийцей, священник кричит: “На земле ад, на небе ад! Где же рай?
Ты человек или червь? Где твой Бог, зачем оставил тебя? Не верь в ад, не бойся!
Ада не будет! Ты окажешься в раю, с праведными, со святыми, выше всех – это я тебе говорю!.” В ту ночь, накануне Страстной пятницы, отец Василий признается жене, что не может идти в церковь.
Он решает пережить как-то лето, а осенью снять с себя сан и уехать с семьей куда глаза глядят, далеко-далеко. Это решение вносит в дом покой. Три месяца отдыхает душа. А в конце июля, когда отец Василий был на сенокосе, в доме его вспыхивает пожар и заживо сгорает жена. Он долго бродил по саду старого дьякона, служащего с ним и приютившего с дочерью и сыном после пожара.
И чудны мысли отца Василия: пожар – не был ли таким же огненным столпом, как тот, что евреям указывал путь в пустыне? Всю его жизнь Бог решил обратить в пустыню – не для того ли, чтобы он, Василий Фивейский, не блуждал более по старым, изъезженным путям?. И впервые за долгие годы, склонив смиренно голову, он произносит в то утро: “Да будет святая воля Твоя!” – и люди, увидевшие его в то утро в саду, встречают незнакомого, совсем нового, как из другого мира, человека, спрашивающего их с улыбкою: “Что вы так на меня смотрите? Разве я – чудо?” Отец Василий отправляет дочь в город к сестре, строит новый дом, где живет вдвоем с сыном, читая ему вслух Евангелие и сам будто впервые слушая об исцелении слепого, о воскрешении Лазаря.
В церкви он теперь служит ежедневно (а прежде – лишь по праздникам); наложил на себя монашеские обеты, строгий пост. И это новое его житие еще больше настораживает односельчан. Когда погибает мужик Семен Мосягин, определенный отцом Василием в работники к церковному старосте, все сходятся на том, что виноват – поп. Староста входит к отцу Василию в алтарь и впрямую заявляет: “уходи отс.
От тебя здесь одни несчастья. Курица и та без причин околеть не смеет, а от тебя гибнут люди”. И тогда отец Василий, всю жизнь боявшийся старосту, первый снимавший шляпу при встрече с ним, изгоняет его из храма, как библейский пророк, с гневом и пламенем во взоре. Отпевание Семена совершается в Духов день. По храму – запах тления, за окнами темно, как ночью.
Тревога пробегает по толпе молящихся. И разражается гроза: прервав чтение поминальных молитв, отец Василий хохочет беззвучно и торжествующе, как Моисей, узревший Бога, и, подойдя ко гробу, где лежит безобразное, распухшее тело, зычно возглашает: “Тебе говорю – встань!” Не слушается его мертвец, не открывает глаз, не восстает из гроба. “Не хочешь?” – отец Василий трясет гроб, выталкивает из него мертвеца. Народ в страхе выбегает из храма, полагая, что в тихого и нелепого их пастыря вселились бесы. А он продолжает взывать к покойнику; но скорее стены рухнут, чем послушается его мертвец.
Да он и не с мертвецом ведет поединок – сражается с Богом, в которого уверовал беспредельно и потому вправе требовать чуда! Охваченный яростью, отец Василий выбегает из церкви и мчит через село, в чисто поле, где оплакивал не раз свою горькую судьбу, свою испепеленную жизнь. Там, среди поля, и найдут его назавтра мужики – распластанного в такой позе, будто и мертвый он продолжал бег.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)