При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов – отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их – распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама – в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют события, изложенные Котом Мурром, – но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно.
Тем не менее издатель оставил все как есть – на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея.
Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что
княжество попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.
Еще одно влиятельное – но совершенно в ином роде – лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.
Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке (откуда еще могла взяться возвышенность его ума и духа); между тем слепым котенком, вкупе с братьями и сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были дидактический роман “Мысль и чутье, или Кот и Пес” (созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат “К вопросу о мышеловках” и трагедия “Кавдаллор – король крысиный”.
Увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, “Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!” – сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его собственный разум.
Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. “В жилах этого молодого человека струится одна только музыка”, – перефразирует он описание некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам.
К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце ее терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к ее покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та, которую ведет она. “Любовь артиста! – восклицает Гедвига. – О, это прекрасный, небесный сон – но только сон, только тщетная мечта!..”
История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь – вот и все, что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом. Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря ее пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого князя.
Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.
…Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды – и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис преследует его, он слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены сполна!
Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не препятствует петь дуэтом (она – на редкость музыкальна). Кот решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она – согласна!..
Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пестрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном охлаждении – и решают идти далее каждый своим путем. Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи с Мисмис…
Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей совсем не мил – но оказывает на нее какое-то демоническое воздействие. Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска.
Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем – что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера заключивший ее в объятья со словами: “Ты уже убита – и отныне должна быть моей!” От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер – благодетельный дух замка, призванный оградить и ее и принцессу Гедвигу от злых чар.
Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер – человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама – теперь еще и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!..
Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за ее честь, но обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство.
Предсказание сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами крови.
Ясно, что кто-то – скорее всего, адъютант Гектора – пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл…
Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: “Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!” Муций рекомендует Мурра своим друзьям – кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая “Gaudeamus igitur” и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает Богу душу славный Муций.
На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм ее сердца – и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: “Мина – твоя дочь!” Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы…
Крейслер – о чем он извещает в письме маэстро Абрагама – нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из столицы – там прошел слух, что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия – ангельская дева, поющая неслыханной красоты “Agnus Dei”; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до конца не веря в то, что он – ее автор.
Он готовится принять монашеские обеты – но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание – в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в Зигхартсвейлерском парке…
Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, – о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где еще недавно искал вдохновения наш музыкант. В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе.
Будущий аббат вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки. Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио (так его звали тогда) счел старуху за обыкновенную сводню.
Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и – плод преступной любви – определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы.
Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. В ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру.
Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник знает о ней нечто важное… и еще многое, многое иное. Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно – как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора.
Неожиданно – как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии. Неожиданно – как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски “Невидимой Девушки”… Неожиданно – как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще более поразительных свершений.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)