Задонщина
Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая.
Великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, был на пиру у московского воеводы. И молвил он: “Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю”. И великий князь и брат его, помолившись Богу, закалив сердца своим мужеством, собрали храбрые полки русские.
К славному городу Москве съехались все русские князья и сказали: “У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу”. И обратился великий князь Дмитрий Иванович к брату: “Пойдем туда, испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую”.
Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич полки строит и ведет их к великому Дону. И напутствовал его князь великий Дмитрий Иванович: “Воеводы у нас уже поставлены – семьдесят бояр, и отважны князья
белозерские, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, а воинов с нами – триста тысяч латников.
Дружина в боях испытанная, и все, как один, готовы головы свои положить за землю за Русскую”.
Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы, не кречеты – то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, и загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно молнии сверкали и гремели громы великие. Не туры возревели у Дона на поле Куликовом. То ведь не туры побиты, а посечены князья русские, и бояре, и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Пересвета-чернеца, брянского боярина, на судное место привели.
И сказал Пересвет-чернец: “Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к поганым татарам!”.
В ту пору по рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было тогда это слышать; и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились. Запели птицы жалостные песни – запричитали все княгини, и боярыни, и все воеводские жены по убитым. Так говорили они: “Можешь ли ты, господин, князь великий, веслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь, у Оки-реки ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на ратях”.
Жена Микулы Васильевича, московского воеводы, Марья плакала на забралах стен московских, так причитая: “О Дон, Дон, быстрая река, принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!”.
И, бросив клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар. И восхвалил он брата своего: “Брат, Дмитрий Иванович! В злое время, горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Не медли со своими боярами”.
И сказал князь Дмитрий Иванович: “Братья, бояре и воеводы, здесь ваши московские сладкие меды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть”.
И тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели: поскакал великий князь со своими полками за Дон, а за ним все русское войско.
И начал тогда великий князь наступление. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревет в стязах великого князя Дмитрия Ивановича, татары спасаются бегством, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочеными доспехами осветили. Уже встал тур на бой!
Тут рассыпались татары в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: “Уж нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зеленую мураву, а в Русь ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не прашивать”.
Теперь уже русские сыновья захватили татарские доспехи и коней, и вина, тонкие ткани и шелка везут женам своим. Уже по русской земле разнеслось веселье и ликованье. Одолела слава русская хулу поганых. И метнулся жестокий Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу.
И молвили ему фряги: “Пришел ты на русскую землю с большими силами, с девятью ордами и с семьюдесятью князьями. Но, видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни князей, ни воевод! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за темные леса”.
Как милый младенец у матери своей земля русская: его мать ласкает, за баловство розгой сечет, а за добрые дела хвалит. Так Господь Бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Доном и Днепром на поле Куликовом, на речке Непрядве. И сказал великий князь Дмитрий Иванович: “Братья, положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую.
Простите меня и благословите в этом веке и в будущем. Пойдем, брат Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем на своем княжении, а чести и славного имени мы добыли”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)