Екимов Борис Петрович Произведение “Холюшино подворье”
Славу самого крепкого хозяина на донском хуторе Вихляевском прочно удерживает одноногий бобыль Холюша, по паспорту Варфоломей Вихлянцев, семидесяти лет от роду. Вот и дожил он до того момента, когда дозволили-таки крестьянам, “чтоб всего поболее держали”. А то ведь и на хитрости приходилось инвалиду пускаться, лишь бы утаить поголовье скота в подсобном хозяйстве.
Мало кто на хуторе помнил, что прежде жила в этом поместье работящая семья: отец, мать, трое сыновей и дочь. Две большие войны да годы лихолетья разметали их по жизни. Просторный двор некогда обступали базы, сараи, кухни и другие постройки. Жила и плодилась здесь скотина, на зимнем довольстве покоились корова-ведерница с телкой-двухлеткой и полугодовалым бычком, десяток коз да козел Ерема, а с ними шесть овечек.
Мирно похрюкивали подсвинки да два десятка гусынь бродили по двору и табунок сытых индюшек с двумя индюками. В один из крещенских морозов обнаружил Холюша у себя на подворье след одноконных саней. Надежды на участкового-пьяницу никакой.
На
всякий случай сходил в колхозную контору – дежурная обещала позвонить в районную милицию. И уж после Холюша спохватился: а все ли добро цело? Оглядел животину, порадовался.
Овечки и козы с густой, чистой шерстью. Ощупал Белобокую – должна была котиться; проверил Белоухую – мечтал старик весь козий завод сделать с таким редкостных пухом, как у нее, – с голубым отливом. Но самой родной из всей животины была Зорька. Шел ей десятый год, и вела она свой род от далекой, легендарной Звезды – праматери удоистых, “едовых” коровок.
Годы Зорькины вышли, пора было менять ее, и вот скоро она снова должна была отелиться. Осмотр места происшествия районная милиция произвела на следующее утро. Растроганный Холюша стал приглашать обоих блюстителей порядка к столу.
Один из них будто только и ждал этого. Оказалось, Егор – свояк потерпевшего, муж внучки родной Холюшиной сестры Фетиньи, живущей в городе. Егора не смутила мерзость запустения Холюшиного жилища, в котором орудуют мышиные орды, не погнушался он отведать под водочку хозяйской яичницы с салом и выслушал немудреный рассказ про житье-бытье: “Кажеденно в работе. Делав да делов.
Руки обрываются.” Поразили Егора масштабы Холюшиного хозяйства. Он и жалел старика, и уважение к нему почувствовал. И вдруг его осенило. В городе неподалеку от них домик с огородом продается за пять тысяч, вот бы Холюше туда перебраться да зажить вместе с Фетиньей и ее старшей дочерью, которые бедствуют от притеснений другого зятя. Милицейский “газик” с гостем укатил, а на Холюшу навалилась еще одна забота – опросталась Белобокая.
Уже поздней ночью вспомнил Холюша про Егорове предложение и решил настоять на своем: “Немыслимо глупо бросать такое поместье и идти на чужую сторону. Будем жить вместе здесь!.” Вечером следующего дня воры снова заявились к Холюше. Когда на его крик подоспели соседи, то обнаружили, что дома у него все перевернуто вверх дном, а сам хозяин распростерт на забазье.
Холюшу лишь оглушило. В доме он очнулся и первым делом оглядел замки на сундуках в горнице. А когда обнаружил пропажу гармошки из красного угла, вновь потерял сознание.
Злые языки утверждали, что именно в ней хранил он свою немалую наличность. Но никакая беда не могла избавить от привычных забот. К утру Холюша еле-еле поднялся. В полдень Егор с напарником были у пострадавшего.
Тот отвечал на расспросы, плакался, а вот сколько в гармошке было денег, вспомнить не мог! Егор переделал все Холюшины дела, а на приглашение переселиться в Вихряевское ответил отказом – у него служба и семья, а здесь ни школы, ни больницы. И Фетинье назад хода нет. Впрочем, если Холюше не хватит на переезд денег, Егор обещал помочь. Оставшись один, Холюша впервые за многие годы не мог заснуть.
Мысли его были о том, что уезжать надо. Воры остались не пойманы, а визиты Егора участились, домик в райцентре Холюша одобрил и тут же по-хозяйски решил, что на подворье поставит для скотины новые крепкие базы. Егор категорически отверг эти планы: где корову пасти и где сено косить?
Старый сад конечно же отберут. Так что вывод один – хозяйство ликвидировать! Пора отдыхать – в домино играть, в карты. После очередной бессонной Холюшиной ночи переезд стал делом решенным.
За дом Холюша заплатил разом. Скотина и птица распродавались “на ура”. Перевезли мебель.
Приближалась весна и окончательный переезд. Осталось найти покупателя на Зорьку. Новый колхозный агроном приехал торговаться вместе с Егором в тот момент, когда Холюша был явно не в себе.
Вчера в ночь Зорька отелилась. Родилась новая Звезда – “все чисточко при ней, без поднесу!”. Предание о прародительнице Зорькиного рода-племени воплотилось в этой телочке. Какой может быть торг, коли послал Холюше Господь напоследок такое счастье?
И разве можно перевозить телочку от такой травы и воды? К тому же еще и Белоухая принесла двух козочек. Егор глядел на него и не знал, плакать или смеяться.
.Холюша умер в начале апреля. Ткнулся с черного крыльца в землю почернелым лицом. Нашли его вечером. После похорон подворье в одночасье опустело.
На хуторе о Холюше иногда вспоминали, редко по-доброму. А в середине мая колхозный электрик Митька в одной из глубоких песчаных пещерок обнаружил Холюшину гармошку. Она была до отказа набита бумажками.
Эго были квитанции-обязательства на поставку государству молока, мяса, масла, яиц, шерсти, картофеля, жив-сырья и пушнины. “Народный коммисариат. Министерство финансов. Государственный банк. на основании постановления.
Вы обязаны. Квитанция № 328857 принято от Вихлянцева. в Фонд обороны страны на сумму руб. две тысячи пятьсот. 16 августа 1941 года. 1937.
1939. 1952. 1960. 1975. Вы обязаны сдать молока базисной жирности (3,9 %) 115 литров или масла топленого 4600.”
Митька сжег всю эту “канцелярию”, а гармошку закопал – от греха подальше. На хуторе купил он четвертинку и отправился на Холюшино подворье.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)