Венера в мехах
Венера простужена. Разглагольствуя о холодности Европы и европейцев, она беспрестанно чихает и кутает мраморные плечи в темные собольи меха. “Чем грубее женщина будет обращаться с мужчиной, тем больше будет она им любима и боготворима”. Приятная собеседница!
Однако надо просыпаться – Северин уже ждет к чаю.
“Странный сон!” – говорит Северин. Странный Северин! Тридцатилетний педант, живущий по часам, термометру, барометру, Гиппократу, Канту… но иногда вдруг настигаемый бешеными приступами страстности.
Странный дом: скелеты, чучела, гипсы, картины, на картине – она: Венера в мехах. Вместо объяснений Северин достает рукопись, и во все время, пока мы читаем “Исповедь сверхчувственного”, сидит к нам спиной у камина, грезя…
Перед нами – слегка подправленный дневник, начатый на карпатском курорте скуки ради. Гоголь, головная боль, амуры… – ах, друг Северин! Ты во всем дилетант! Курорт почти безлюден. Заслуживают внимания только молодая вдова с верхнего этажа и статуя Венеры в саду.
Лунная ночь, вдова в саду, это она,
Венера! Нет, ее зовут Ванда фон Дунаева. Ванда дает своей каменной предшественнице поносить свой меховой плащ и предлагает изумленному Северину стать ее рабом, шутом, ее игрушкой.
Северин готов на все! Они проводят вместе дни напролет. Он живо рассказывает ей о своем детстве, о троюродной тетке в меховой кацавейке, однажды высекшей его – о, какое наслаждение! – розгами; он читает ей лекции о художниках, писавших женщин в мехах, о легендарных мазохистах, о великих сладострастницах.
Ванда заметно возбуждена…
Несколько дней спустя Ванда предстает перед потрясенным Севе-рином в горностаевой кацавейке с хлыстом в руках. Удар. Сострадание. “Бей меня без всякой жалости!” Град ударов. “Прочь с глаз моих, раб!”
Мучительные дни – высокомерная холодность Ванды, редкие ласки, долгие разлуки: добровольный раб должен являться к госпоже только по звонку. Северин – слишком благородное имя для слуги. Теперь он – Григорий. “Мы едем в Италию, Григорий”.
Госпожа едет первым классом; укутав ей ноги меховым одеялом, слуга удаляется в свой, третий.
Флоренция, роскошный замок, расписной – Самсон и Далила – потолок, соболий плащ, документ – договор (любознательный читатель найдет в приложениях к роману аналогичный “Договор между г-жой Фанни фон Пистор и Леопольдом фон Захер-Мазохом”). “Госпожа Дунаева вправе мучить его по первой своей прихоти или даже убить его, если ей это вздумается”. Северин скрепляет этот необычный договор и пишет под диктовку Ванды записку о своем добровольном уходе из жизни. Теперь его судьба – в ее прелестных пухленьких ручках. Далила в меховом плаще склоняется над влюбленным Самсоном.
За свою преданность Северин вознагражден кровавой поркой и месяцем изгнания. Усталый раб садовничает, прекрасная госпожа делает визиты…
Через месяц слуга Григорий наконец приступает к своим обязанностям: прислуживает гостям за обедом, получая оплеухи за неловкость, разносит письма госпожи мужчинам, читает ей вслух “Манон Леско”, по ее приказу осыпает ее лицо и грудь поцелуями и – “Ты можешь быть всем, чем я захочу, – вещью, животным! ” – влачит плуг по маисовому полю, понукаемый Вандиными горничными-негритянками. Госпожа наблюдает за этим зрелищем издали.
Новая жертва “Львовской Венеры” (Ванда – землячка Захер-Мазоха) – немец-художник. Он пишет ее в мехах на голое тело, попирающей ногой лежащего раба. Он называет свою картину “Венера в мехах”, как это кому-то ни покажется странным.
…Прогулка в парке. Ванда (фиолетовый бархат, горностаевая опушка) правит лошадьми сама, сидя на козлах. Навстречу на стройном горячем вороном – Аполлон в меховой куртке.
Их взгляды встречаются…
Григорий получает нетерпеливый приказ: узнать о всаднике все! Слуга докладывает Ванде-Венере: Аполлон – грек, его зовут Алексей Пападополис, он храбр и жесток, молод и свободен. Ванда теряет сон.
Раб пытается бежать, раб хочет лишить себя жизни, раб кидается к реке… Пошлый дилетант! К тому же его жизнь ему не принадлежит.
Насквозь промокший, Северин-Григорий ходит вокруг дома госпожи, он видит их вместе – богиню и бога: Аполлон взмахивает хлыстом и, разгневанный, уходит. Венера дрожит: “Я люблю его так, как никогда никого не любила. Я могу заставить тебя быть его рабом”.
Раб взбешен. Немало лести и ласк расточает Ванда, чтобы – “Мы уезжаем сегодня ночью” – успокоить его и – “Ты совсем холоден, я чуточку похлещу тебя” – связать ему руки.
И в то же мгновенье полог ее кровати раздвинулся, и показалась черная курчавая голова красавца грека.
Аполлон сдирал с Марсия кожу. Венера смеялась, складывая меха в чемодан и облачаясь в дорожную шубу. После первых ударов раб испытал постыдное наслажденье.
Потом, когда кровь залила спину, наслажденье отступило перед стыдом и гневом. Стук дверцы экипажа, стук копыт, стук колес.
Все кончено.
А потом?.. Потом – два года мирных трудов в отцовском поместье и письмо Ванды: “Я любила вас Но вы сами задушили это чувство своей фантастической преданностью Я нашла того сильного мужчину, которого искала… Он пал на дуэли Я живу в Париже жизнью Аспазии…
Примите на память обо мне подарок Венера в мехах”.
Вместе с письмом посыльный принес небольшой ящик. С улыбкой – “Лечение было жестоко, но я выздоровел” – Северин извлек из него картину бедного немца.
Вариант 2
Северин – педант тридцати лет, любит Канта и Гиппократа, следит за барометром, часами и термометром. Живет в доме, наполненном скелетами и чучелами. Картина “Венера в мехах”? Северин дает нам свою рукопись “Исповедь сверхчувствительного”.
Это дневник, начатый скуки ради.
Безлюдный курорт в Карпатах. Из развлечений только садовая скульптура Венеры и молодая вдова, живущая этажом выше. Ванда фон Дунаева набрасывает меховой плащ на статую, предлагает проиграть Северину в ее раба. Он готов на все: днями рассказывает о детстве, о художниках, о сладострастницах, мазохистах, про свою тетку, которая высекла его розгами, а он получил от этого наслаждение.
Ванде нравятся эти разговоры, они ее возбуждают.
Вдова появилась перед Севериным с хлыстом и кацавейке из горностая. Хлестнула раз – “Бей меня без всякой жалости”, еще несколько ударов – “Прочь, раб, с глаз моих!”. Теперь он называется Григорием – подходящее имя для раболепного слуги.
Поездка в Италию. Она первым классом, он третьим, как и положено прислужникам. В великолепном замке с росписью Самсона и Далилы госпожа и раб подписывают договор.
По настоянию Ванды Северин пишет записку о самоубийстве. Далила в мехах наносит визиты местной знати, раб занимается садом и награждается госпожой поркой, унижениями и изгнанием на месяц.
Художник-немец – следующая жертва вдовы – пишет портрет голой Ванды в меховой накидке: “Венера в мехах”. Северин прислуживает за обедом, получает оплеухи за неловкость и просто так, раболепно выслушивает оскорбления.
Прогуливаясь в парке, вдова встречается взглядом с Аполлоном. У обоих куртки с меховыми опушками. Госпожа отдает приказ Григорию выяснить все про этого мужчину.
Всадник из парка – жестокий и храбрый грек, Алексей Пападополис, от которого Ванда теряет покой и сон. Северин в отчаянии. Он видит их вместе, хочет покончить жизнь самоубийством – дилетантство!
Прощальное свидание. Госпожа сообщает о своем отъезде с греческим Аполлоном. В утешение предлагает похлестать раба, связывает ему руки.
Грек хлестал Григория, сдирая кожу. Венера смеялась, собирая в дорогу меха. Наслажденье сменилось гневом и стыдом.
Стук колес экипажа затих вдали.
Два года прошли мирно в родовом поместье. Неожиданно пришло письмо от Ванды. Она упрекает Северина в преданности, которая убила ее любовь к нему. Греческий Аполлон был убит на дуэли. Сообщает, что живет в Париже и шлет на память подарок – “Венеру в мехах”.
Северин подумал с улыбкой: “Лечение было жестоко, но я выздоровел”, – и повесил картину немца-художника на стену в своем поместье.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)