Судьба человека
Андрей Соколов
Весна. Верхний Дон. Рассказчик с товарищем ехал на бричке, запряженной двумя лошадьми, в станицу Букановскую.
Ехать было трудно – снег начал таять, грязь непролазная. А тут возле хутора Моховского река Еланка. Мелкая летом, сейчас разлилась на целый километр. Вместе с неизвестно откуда взявшимся шофером рассказчик переплывает реку на какой-то полуразвалившейся лодке. Шофер подогнал к реке стоявший в сарае автомобиль марки Виллис, сел в лодку и отправился обратно.
Обещал вернуться через два часа.
Рассказчик присел на поваленный плетень и хотел было закурить – но сигареты намокли во время переправы. Так бы и скучать ему два часа в тишине, одиночестве, без еды, воды, выпивки и курева – как подошел к нему мужчина с ребенком, поздоровался. Мужчина (это и был главный герой дальнейшего повествования Андрей Соколов) принял рассказчика за шофера – из-за стоявшего рядом автомобиля и подошел пообщаться с коллегой: он сам был шофером, только на грузовой машине.
Рассказчик не стал расстраивать собеседника, раскрывая подлинную
свою профессию (так и оставшуюся неизвестной для читателя) и соврал, что ждет начальство.
Соколов ответил, что не торопится, а перекурить охота. В одиночестве курить скучно. Увидев разложенные для просушки сигареты, он угостил рассказчика собственным табаком.
Закурили они, разговорились. Рассказчику неловко было из-за мелкого обмана, поэтому он больше слушал, а говорил Соколов.
Довоенная жизнь Соколова
– Поначалу жизнь моя была обыкновенная. Сам я уроженец Воронежской губернии, с тысяча девятьсотого года рождения. В гражданскую войну был в Красной Армии, в дивизии Киквидзе. В голодный двадцать второй год подался на Кубань, ишачить на кулаков, потому и уцелел. А отец с матерью и сестренкой дома померли от голода.
Остался один. Родни – хоть шаром покати, – нигде, никого, ни одной души. Ну, через год вернулся с Кубани, хатенку продал, поехал в Воронеж. Поначалу работал в плотницкой артели, потом пошел на завод, выучился на слесаря.
Вскорости женился. Жена воспитывалась в детском доме. Сиротка. Хорошая попалась мне девка!
Смирная веселая, угодливая и умница, не мне чета. Она с детства узнала, почем фунт лиха стоит, может, это и сказалось на ее характере. Со стороны глядеть – не так уж она была из себя видная, но ведь я-то не со стороны на нее глядел, а в упор.
И не было для меня красивее и желанней ее, не было на свете и не будет!
Придешь с работы усталый, а иной раз и злой, как черт. Нет, на грубое слово она тебе не нагрубит в ответ. Ласковая, тихая, не знает, где тебя усадить, бьется, чтобы и при малом достатке сладкий кусок тебе сготовить.
Смотришь на нее и отходишь сердцем, а спустя немного обнимешь ее, скажешь: “Прости, милая Иринка, нахамил я тебе. Понимаешь, с работой у меня нынче не заладилось”. И опять у нас мир, и у меня покой на душе.
Дальше рассказывал опять таки про жену, как она его любила и не упрекала даже тогда, когда приходилось выпить лишнего с товарищами. Но вскоре родились у них дети – сын, а потом – две дочери. Тогда с выпивками было покончено – разве что кружку пива в выходной себе позволял.
В 1929 увлекли его машины. Стал он шофером грузовика. Жил себе поживал да добра наживал.
А тут – война.
Война и пленение
На фронт провожала его вся семья. Дети держали себя в руках, но жена очень расстроилась – в последний раз мол видимся, Андрюша… В общем и так тошно, а тут еще и жена заживо хоронит.
В расстроенных чувствах уехал на фронт.
На войне он тоже был шофером. Дважды легко ранили.
В мае 1942 года оказался под Лозовеньками. Немцы шли в наступление, а он вызвался на передний край везти боеприпасы нашей артиллерийской батарее. Боеприпасы не довез – снаряд упал совсем близко, взрывной волной перевернуло машину. Соколов потерял сознание. Когда очнулся – понял, что находится в тылу врага: бой гремел где-то сзади, а мимо шли танки.
Притворился мертвым. Когда решил, что все прошли – голову приподнял, увидел идущих прямо к нему шестерых фашистов с автоматами. Спрятаться было негде, поэтому решил умереть достойно – встал, хотя еле мог стоять на ногах – и смотрел на них.
Один из солдат хотел застрелить его – но другой удержал. Сняли с Соколова сапоги и отправили пешком на запад.
Через некоторое время догнала еле шедшего Соколова колонна пленных из той же дивизии, что он сам. С ними шел дальше.
Ночевали в церкви. За ночь случилось 3 заслуживающих внимания события:
А) Некий человек, представившийся как военврач, вправил Соколову вывихнутую во время падения из грузовика руку.
Б) Соколов спас от смерти незнакомого ему взводного, которого как коммуниста собирался выдать фашистам сослуживец Крыжнев. Соколов задушил предателя.
В) Фашисты застрелили верующего, который надоедал им просьбами выпустить из церкви для визита в туалет.
На следующее утро стали спрашивать – кто командир, комиссар, коммунист. Предателей не оказалось, поэтому коммунисты, комиссары и командиры остались живы. Расстреляли еврея (возможно, это был военврач – по крайней мере, в фильме дело так представлено) и троих русских, похожих на евреев.
Погнали пленных дальше на запад.
Всю дорогу до Познани Соколов думал о побеге. Наконец представился случай: пленных отправили копать могилы, охранники отвлеклись – он и дернул на восток. На четвертые сутки догнали его фашисты с овчарками, собаки Соколова чуть не загрызли.
Месяц его держали в карцере, потом отправили в Германию.
“Куда меня только не гоняли за два года плена! Половину Германии объехал за это время: и в Саксонии был, на силикатном заводе работал, и в Рурской области на шахте уголек откатывал, и в Баварии на земляных работах горб наживал, и в Тюрингии побыл, и черт-те где только не пришлось по немецкой земле походить”
На волоске от смерти
В лагере Б −14 возле Дрездена работал Соколов и другие на каменном карьере. Угораздило его, вернувшись однажды после работы сказать, в бараке, среди других пленных: “Им по четыре кубометра выработки надо, а на могилу каждому из нас и одного кубометра через глаза хватит”.
Кто-то донес начальству об этих словах и вызвал его к себе комендант лагеря Мюллер. Мюллер русский язык знал отлично, так что общался с Соколовым без переводчика.
“Я окажу тебе великую честь, сейчас лично расстреляю тебя за эти слова. Здесь неудобно, пойдем во двор, там ты и распишешься”. – “Воля ваша”, – говорю ему. Он постоял, подумал, а потом кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: “Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия”.
Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: “Благодарствую за угощение, но я непьющий”. Он улыбается: “Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за свою погибель”.
А что мне было терять? “За свою погибель и избавление от мук я выпью”, – говорю ему. С тем взял стакан и в два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы ладонью и говорю: “Благодарствую за угощение. Я готов, герр комендант, пойдемте, распишете меня”.
Но он смотрит внимательно так и говорит: “Ты хоть закуси перед смертью”. Я ему на это отвечаю: “Я после первого стакана не закусываю”. Наливает он второй, подает мне. Выпил я и второй и опять же закуску не трогаю, на отвагу бью, думаю: “Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с жизнью расставаться”. Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: “Что же не закусываешь, русс Иван?
Не стесняйся!” А я ему свое: “Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать”. Надул он щеки, фыркнул, а потом как захохочет и сквозь смех что-то быстро говорит по-немецки: видно, переводит мои слова друзьям. Те тоже рассмеялись, стульями задвигали, поворачиваются ко мне мордами и уже, замечаю, как-то иначе на меня поглядывают, вроде помягче.
Наливает мне комендант третий стакан, а у самого руки трясутся от смеха. Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба, остаток положил на стол. Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться их подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались.
После этого комендант стал серьезный с виду, поправил у себя на груди два железных креста, вышел из-за стола безоружный и говорит: “Вот что, Соколов, ты – настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я – тоже солдат и уважаю достойных противников. Стрелять я тебя не буду.
К тому же сегодня наши доблестные войска вышли к Волге и целиком овладели Сталинградом. Это для нас большая радость, а потому я великодушно дарю тебе жизнь. Ступай в свой блок, а это тебе за смелость”, – и подает мне со стола небольшую буханку хлеба и кусок сала.
Харчи разделил Соколов со своими товарищами – всем поровну.
Освобождение из плена
В 1944 году Соколова определили шофером. Возил он немецкого майора-инженера. Тот обращался с ним хорошо, иногда делился едой.
Утром двадцать девятого июня приказывает мой майор везти его за город, в направлении Тросницы. Там он руководил постройкой укреплений. Выехали.
По дороге Соколов оглушил майора, забрал пистолет и погнал машину прямиком туда, где земля гудит, где бой идет.
Из блиндажа автоматчики выскочили, и я нарочно сбавил ход, чтобы они видели, что майор едет. Но они крик подняли, руками машут, мол, туда ехать нельзя, а я будто не понимаю, подкинул газку и пошел на все восемьдесят. Пока они опомнились и начали бить из пулеметов по машине, а я уже на ничьей земле между воронками петляю не хуже зайца.
Тут немцы сзади бьют, а тут свои очертели, из автоматов мне навстречу строчат. В четырех местах ветровое стекло пробили, радиатор пропороли пулями… Но вот уже лесок над озером, наши бегут к машине, а я вскочил в этот лесок, дверцу открыл, упал на землю и целую ее, и дышать мне нечем…
Отправили Соколова в госпиталь подлечиться и подкормиться. В госпитале сразу написал письмо жене. Через две недели получил ответ от соседа Ивана Тимофеевича. В июне 1942 попала бомба в его дом, жена и обе дочери погибли. Сына дома не было.
Узнав о гибели родных, он ушел добровольцем на фронт.
Выписался Соколов из госпиталя, получил месячный отпуск. Через неделю добрался до Воронежа. Посмотрел на воронку на том месте, где был его дом – и в тот же день отправился на вокзал.
Обратно в дивизию.
Сын Анатолий
Но месяца через три и мне блеснула радость, как солнышко из-за тучи: нашелся Анатолий. Прислал письмо мне на фронт, видать, с другого фронта. Адрес мой узнал от соседа, Ивана Тимофеевича. Оказывается, попал он поначалу в артиллерийское училище; там-то и пригодились его таланты к математике.
Через год с отличием закончил училище, пошел на фронт и вот уже пишет, что получил звание капитана, командует батареей “сорокапяток”, имеет шесть орденов и медали.
9 мая 1945 Анатолий был убит снайпером.
После войны
Андрея демобилизовали. Куда податься? В Воронеж ехать не хотел.
Вспомнил, что в Урюпинске живет мой дружок, демобилизованный еще зимою по ранению, – он когда-то приглашал меня к себе, – вспомнил и поехал в Урюпинск.
Приятель мой и жена его были бездетные, жили в собственном домике на краю города. Он хотя и имел инвалидность, но работал шофером в автороте, устроился и я туда же. Поселился у приятеля, приютили они меня.
Возле чайной познакомился он с беспризорным мальчиком Ваней. Его мать погибла при авианалете (во время эвакуации, вероятно), отец погиб на фронте. Однажды по дороге на элеватор Соколов взял с собой Ванюшку сказал ему, что он его отец. Мальчик поверил и очень обрадовался.
Усыновил Ванюшку. Жена приятеля помогала смотреть за ребенком.
Может, и жили бы мы с ним еще с годик в Урюпинске, но в ноябре случился со мной грех: ехал по грязи, в одном хуторе машину мою занесло, а тут корова подвернулась, я и сбил ее с ног. Ну, известное дело, бабы крик подняли, народ сбежался, и автоинспектор тут как тут. Отобрал у меня шоферскую книжку, как я ни просил его смилостивиться. Корова поднялась, хвост задрала и пошла скакать по переулкам, а я книжки лишился.
Зиму проработал плотником, а потом списался с одним приятелем, тоже сослуживцем, – он в вашей области, в Кашарском районе, работает шофером, – и тот пригласил меня к себе. Пишет, что, мол, поработаешь полгода по плотницкой части, а там в нашей области выдадут тебе новую книжку. Вот мы с сынком и командируемся в Кашары походным порядком.
Да оно, как тебе сказать, и не случись у меня этой аварии с коровой, я все равно подался бы из Урюпинска. Тоска мне не дает на одном месте долго засиживаться. Вот уже когда Ванюшка мой подрастет и придется определять его в школу, тогда, может, и я угомонюсь, осяду на одном месте
Тут пришла лодка и рассказчик распрощался со своим негаданым знакомым. И стал думать об услышанном рассказе.
Два осиротевших человека, две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы… Что-то ждет их впереди? И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина.
С тяжелой грустью смотрел я им вслед… Может быть, все и обошлось бы благополучно при нашем расставании, но Ванюшка, отойдя несколько шагов и заплетая куцыми ножками, повернулся на ходу ко мне лицом, помахал розовой ручонкой. И вдруг словно мягкая, но когтистая лапа сжала мне сердце, и я поспешно отвернулся.
Нет, не только во сне плачут пожилые, поседевшие за годы войны мужчины. Плачут они и наяву. Тут главное – уметь вовремя отвернуться.
Тут самое главное – не ранить сердце ребенка, чтобы он не увидел, как бежит по твоей щеке жгучая и скупая мужская слеза…
Вариант 2
“Судьба человека” Михаила Шолохова представляет собой необычный рассказ того времени о войне. В центре произведения писатель представляет своему читателю судьбу русского солдата, которому пришлось пережить Великую Отечественную войну. В свою очередь, третья часть имеет еще несколько частей.
На первый взгляд, композиция романа “Судьба человека” довольно не простая, однако произведение легко читается и вполне усваивается.
В романе “Судьба человека” писатель применяет повествовательный прием. Что это может значить? Все довольно просто, повествование ведется и от героя-рассказчика, и от главного героя. В экспозиции произведения читателю становится известно, что герой близок к писателю. Он держит путь в одну из донских станиц.
Однако читатель становится свидетелем преграды, которая возникла на пути героя: разливается река, и он остается на берегу, в ожидании лодки. Шолохов изображает картину природы, которая предстает перед читателем пробуждающей.
Данная картина сулит о том, что наступило время для восстановления жизни, разрушительный этап войны пройден. Повествователь наслаждается, отдыхает душой и сердцем, окунувшись в “тишину и одиночество”. Вскоре он видит мужчину с мальчиком, которые направлялись к нему. Он видит, что их лица уставшие и поникшие.
Так, читатель первый раз встречает героя рассказа – Андрея Соколова. Об этих двух персонажах нам становится известно от рассказчика. Ему удается четко описать Соколова – простого рабочего человека.
Читатель понимает, что для главного героя неважно, как одет он, для него всем смыслом жизни является его единственный сынишка. Посмотрев на него, видно, что мальчик одет куда лучше. На следующих страницах романа, читатель узнает о жизни Соколова от него самого. Перед нами раскрывается весь мир душевных переживаний героя. Из рассказа героя становится понятно, что абсолютно вся жизнь героя, включая мелочи, была счастливой и типичной для того времени.
У него была семья, работа, дети, жена.
Вскоре, становится известно, что герой попадает в плен к немцам. Здесь писатель его изображает как мужественного, уравновешенного, человека с чувством юмора и достоинства. Впервые читатель сталкивается с ужасами, которые происходили в плену. Шолохов акцентирует внимание читателя на том, что люди в таких нечеловеческих условиях забывали про свою гордость, про свое собственное “я”. Для того чтобы выжить, необходимо есть, а ради куска хлеба, им приходилось терпеть все унижения.
Порой приходилось предавать своих товарищей и, даже, их убивать.
Соколов же предстает перед нами, как героический персонаж. В кульминационном моменте романа “Судьба человека”: беседы героя с лагерфюррером Мюллером, он ведет себя абсолютно спокойно. Однако такая реакция на поведение героя не только у читателя, но и у врагов.
По окончанию войны герой понимает, что он лишился всего самого дорого. Теперь у него не осталось семьи. Герой лишен смысла жизни, однако встреча с сиротой Ванюшей вернула Соколова к жизни.
Этот мальчик стал для него сыном, его смыслом жизни.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)