Краткое содержание “Шумит дуговая овсяница” Носова

Носов Евгений Иванович Произведение “Шумит дуговая овсяница”

В середине лета по Десне закипали сенокосы. Тут же на берегу выкашивали поляну под бригадное становище, плели из лозняка низкие балаганы, каждый на свою семью, поодаль врывали казан под общий кулеш, и так на много верст возникали временные сенные селища. Был шалаш и у Анфиски с матерью.

Росла Анфиска в Доброводье, никто не примечал в ней ничего особенного: тонконогая, лупоглазая. В один год саперная рота доставала со дна всякий военный утиль. В Анфискиной избе остановился на постой саперный лейтенантик.

Месяца через три рота снялась. А у Анфиски под Новый год народился мальчонка. Шли дни.

Колхозная страда закончилась, и косари тем же вечером переправились на другой берег Десны разбирать деляны: покосы, неудобные для бригадной уборки, председатель Чепурин раздавал для подворной косьбы. Уже в сумерках Анфиса с сыном запалили костерок, ели поджаренное на прутиках сало, крутые яйца. За темными кустами разгоралась луна. Витька прилег на охапку травы и затих. Анфиса взяла косу, подошла к краю поляны.

Луна

наконец выпуталась из зарослей – большая, чистая и ясная. На зонтах цветов тончайшим хрусталем заблестела роса. Скоро уже Анфиска косила широко и жадно. Прислушиваясь, уловила ворчливый гул мотоцикла.

Он протарахтел мимо, потом заглох, долго молчал, снова застрекотал, возвращаясь. Вынырнул на поляну. Из тени кустов вышел рослый человек. По белой фуражке она узнала Чепурина – и замерла. “Помочь, что ли? – “Я сама”, – тихо воспротивилась Анфиска. Долго и напряженно молчали.

Вдруг Чепурин порывисто отбросил окурок и пошел к мотоциклу. Но не уехал, а вытащил косу и молча принялся косить прямо от колес мотоцикла, Анфиска растерялась. Кинулась будить Витьку, потом тихо, будто крадучись, прошла к незаконченному прокосу и стала косить, все время сбиваясь. Вспомнилось, как весной он подвозил ее со станции, как цепенела от его редких вопросов о самом обыденном. “Тьфу! Заморила”, – сплюнул, наконец, Чепурин, постоял, глядя вслед продолжавшей косить Анфиске, и вдруг нагнал, обнял, прижал к груди.

Луна, поднявшись в свой зенит, накалилась до слепящей голубизны, небо раздвинулось, нежно просветлело и проливалось теперь на лес, на поляну трепетно-дымным голубым светопадом. Казалось, уже сам воздух начинал тихо и напряженно вызванивать от ее неистового сияния. .Они лежали на ворохе скошенной травы, влажной и теплой. “Не хочется, чтоб ты уходил.” – Анфиска задержала его руку на своем плече и сама придвинулась теснее.

Вспоминала, как все эти годы думала об этом человеке. Однажды увидела на дороге мотоцикл. Ехали незнакомые мужчина и женщина. Он за рулем, а она сзади: обхватила его, прижалась щекой к спине. Она бы тоже вот так поехала.

И хоть знала, что никогда тому не бывать, а все примеряла его к себе. Чепурин рассказывал, как в Берлине в него уже напоследок швырнули гранату, как лежал в госпитале. Как вернулся с войны, учился, женился, стал председателем. Потом перекусили.

На востоке робко, бескровно просветлело. “Да. – что-то подытожил Чепурин и рывком встал на ноги. – Бери Витюшку, поедем”. – “Нет, Паша, – потупилась Анфиска. – Поезжай один”. Препирались, но ехать вместе Анфиска отказалась наотрез. Чепурин надел на Витюшку свой пиджак, подпоясал ремнем и отнес в коляску. Завел мотоцикл и уже за рулем поймал ее взгляд, закрыл глаза и так посидел.

Потом резко крутанул ручку газа. Десна клубилась туманом. Анфиска плыла, стараясь не плескаться, прислушалась.

Откуда-то пробился еле уловимый гул мотоцикла.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)



Краткое содержание “Шумит дуговая овсяница” Носова