Поэма без героя
Автору слышится Траурный марш Шопена и шепот теплого ливня в плюще. Ей снится молодость, его миновавшая чаша. Она ждет человека, с которым ей суждено заслужить такое, что смутится Двадцатый Век.
Но вместо того, кого она ждала, новогодним вечером к автору в Фонтанный Дом приходят тени из тринадцатого года под видом ряженых. Один наряжен Фаустом, другой – Дон Жуаном. Приходят Дапертутто, Иоканаан, северный Глан, убийца Дориан. Автор не боится своих неожиданных гостей, но приходит в замешательство, не понимая: как могло случиться, что лишь она, одна из всех, осталась в живых?
Ей вдруг кажется, что сама она – такая, какою была в тринадцатом году и с какою не хотела бы встретиться до Страшного Суда, – войдет сейчас в Белый зал. Она забыла уроки краснобаев и лжепророков, но они ее не забыли: как в прошедшем грядущее зреет, так в грядущем прошлое тлеет.
Единственный, кто не появился на этом страшном празднике мертвой листвы, – Гость из Будущего. Зато приходит Поэт, наряженный полосатой верстой, – ровесник Мамврийского дуба, вековой собеседник луны. Он
не ждет для себя пышных юбилейных кресел, к нему не пристают грехи.
Но об этом лучше всего рассказали его стихи. Среди гостей – и тот самый демон, который в переполненном зале посылал черную розу в бокале и который встретился с Командором.
В беспечной, пряной, бесстыдной маскарадной болтовне автору слышатся знакомые голоса. Говорят о Казакове, о кафе “Бродячая собака”. Кто-то притаскивает в Белый зал козлоногую. Она полна окаянной пляской и парадно обнажена. После крика: “Героя на авансцену!” – призраки убегают.
Оставшись в одиночестве, автор видит своего зазеркального гостя с бледным лбом и открытыми глазами – и понимает, что могильные плиты хрупки и гранит мягче воска. Гость шепчет, что оставит ее живою, но она вечно будет его вдовою. Потом в отдаленье слышится его чистый голос: “Я к смерти готов”.
Ветер, не то вспоминая, не то пророчествуя, бормочет о Петербурге 1913 г. В тот год серебряный месяц ярко над серебряным веком стыл. Город уходил в туман, в предвоенной морозной духоте жил какой-то будущий гул. Но тогда он почти не тревожил души и тонул в невских сугробах.
А по набережной легендарной приближался не календарный – настоящий Двадцатый Век.
В тот год и встал над мятежной юностью автора незабвенный и нежный друг – только раз приснившийся сон. Навек забыта его могила, словно вовсе и не жил он. Но она верит, что он придет, чтобы снова сказать ей победившее смерть слово и разгадку ее жизни.
Адская арлекинада тринадцатого года проносится мимо. Автор остается в Фонтанном Доме 5 января 1941 г. В окне виден призрак оснеженного клена. В вое ветра слышатся очень глубоко и очень умело спрятанные обрывки Реквиема.
Редактор поэмы недоволен автором. Он говорит, что невозможно понять, кто в кого влюблен, кто, когда и зачем встречался, кто погиб, и кто жив остался, и кто автор, и кто герой. Редактор уверен, что сегодня ни к чему рассуждения о поэте и рой призраков. Автор возражает: она сама рада была бы не видеть адской арлекинады и не петь среди ужаса пыток, ссылок и казней.
Вместе со своими современницами – каторжанками, “стопятницами”, пленницами – она готова рассказать, как они жили в страхе по ту сторону ада, растили детей для плахи, застенка и тюрьмы. Но она не может сойти с той дороги, на которую чудом набрела, и не дописать свою поэму.
Белой ночью 24 июня 1942 г. догорают пожары в развалинах Ленинграда. В Шереметевском саду цветут липы и поет соловей. Увечный клен растет под окном Фонтанного Дома. Автор, находящийся за семь тысяч километров, знает, что клен еще в начале войны предвидел разлуку.
Она видит своего двойника, идущего на допрос за проволокой колючей, в самом сердце тайги дремучей, и слышит свой голос из уст двойника: за тебя я заплатила чистоганом, ровно десять лет ходила под наганом…
Автор понимает, что ее невозможно разлучить с крамольным, опальным, милым городом, на стенах которого – ее тень. Она вспоминает день, когда покидала свой город в начале войны, в брюхе летучей рыбы спасаясь от злой погони. Внизу ей открылась та дорога, по которой увезли ее сына и еще многих людей.
И, зная срок отмщения, обуянная смертным страхом, опустивши глаза сухие и ломая руки, Россия шла перед нею на восток.
Вариант 2
Автор слышит Траурный марш Шопена. Она видит сон о своей молодости. Во сне она ждет любимого человека.
Однако вместо него, в новогодний вечер к автору приходят тени из тринадцатого года в виде ряженых Фауста и Дон Жуана. Она не боится неожиданных гостей, но не может понять, как могло получиться, что только она, одна из всех, осталась в живых? Она собирается войти в Белый зал на Страшный Суд. Не появился только Гость из Будущего, зато пришел Поэт, ровесник Мамврийского дуба и извечный собеседник луны. Грехи к нему не пристают.
Также среди гостей находится демон, встречавшийся с Командором.
В беспечной маскарадной болтовне автор слышит знакомые голоса, разговор о Казакове и о кафе “Бродячая собака”. Кто-то привел в зал обнаженную козлоногую. Раздается крик: “Героя на авансцену!”, после которого призраки разбегаются. Автор остается в одиночестве и видит своего зазеркального гостя с бледным лбом и открытыми глазами. В этот момент он понимает, что могильные плиты очень хрупкие и подобны воску.
Гость шепчет ей, что она останется жить, но будет вечно его вдовой. Вдали слышится его голос: “Я к смерти готов”.
Ветер приносит воспоминания о Петербурге 1913 г. В тот год автор и встретил незабвенного и нежного друга. Его могила забыта, но она верит, что он придет и скажет ей победившее смерть слово и разгадку ее жизни. Время проносится, и автор попадает в 1941 г. Она слышит недовольство редактора ее игрой на сцене. И вот уже 1942 г. с догорающими пожарами в развалинах Ленинграда.
Автор видит своего двойника, который идет на допрос за колючей проволокой, в дремучей тайге.
Она понимает, что ее невозможно разлучить с крамольным, родным и милым городом, на стенах которого нависла ее тень. В ее воспоминаниях всплывает тот день, когда она покидала свой город в начале войны, спасаясь от злой погони. Внизу ее взору открылась дорога, по которой увозили ее сына и многих других людей.
Зная срок отмщения и обуянная смертным страхом, опустив сухие глаза и ломая свои руки, Россия шла перед нею на восток.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)