По направлению к Свану
Время ускользает в краткий миг между сном и пробуждением. В течение нескольких секунд повествователю Марселю кажется, будто он превратился в то, о чем прочитал накануне. Разум силится определить местонахождение спальной комнаты.
Неужели это дом дедушки в Комбре, и Марсель заснул, не дождавшись, когда мама придет с ним проститься? Или же это имение госпожи де Сен-Лу в Тансонвиле? Значит, Марсель слишком долго спал после дневной прогулки: одиннадцатый час – все отужинали!
Затем в свои права вступает привычка и с искусной медлительностью начинает заполнять обжитое пространство. Но память уже пробудилась: этой ночью Марселю не заснуть – он будет вспоминать Комбре, Бальбек, Париж, Донсьер и Венецию.
В Комбре маленького Марселя отсылали спать сразу после ужина, И мама заходила на минутку, чтобы поцеловать его на ночь. Но когда приходили гости, мама не поднималась в спальню. Обычно к ним заходил Шарль Сван – сын дедушкиного друга.
Родные Марселя не догадывались, что “молодой” Сван ведет блестящую светскую жизнь, ведь его отец был
всего лишь биржевым маклером. Тогдашние обыватели по своим воззрениям не слишком отличались от индусов: каждому следовало вращаться в своем кругу, и переход в высшую касту считался даже неприличным. Лишь случайно бабушка Марселя узнала об аристократических знакомствах Свана от подруги по пансиону – маркизы де Вильпаризи, с которой не желала поддерживать дружеских отношений из-за твердой веры в благую незыблемость каст.
После неудачной женитьбы на женщине из дурного общества Сван бывал в Комбре все реже и реже, однако каждый его приход был мукой для мальчика, ибо прощальный мамин поцелуй приходилось уносить с собой из столовой в спальню. Величайшее событие в жизни Марселя произошло, когда его отослали спать еще раньше, чем всегда. Он не успел попрощаться с мамой и попытался вызвать ее запиской, переданной через кухарку Франсуазу, но этот маневр не удался. Решив добиться поцелуя любой ценой, Марсель дождался ухода Свана и вышел в ночной рубашке на лестницу.
Это было неслыханным нарушением заведенного порядка, однако отец, которого раздражали “сантименты”, внезапно понял состояние сына. Мама провела в комнате рыдающего Марселя всю ночь. Когда мальчик немного успокоился, она стала читать ему роман Жорж Санд, любовно выбранный для внука бабушкой.
Эта победа оказалась горькой: мама словно бы отреклась от своей благотворной твердости.
На протяжении долгого времени Марсель, просыпаясь по ночам, вспоминал прошлое отрывочно: он видел только декорацию своего ухода спать – лестницу, по которой так тяжко было подниматься, и спальню со стеклянной дверью в коридорчик, откуда появлялась мама. В сущности, весь остальной Комбре умер для него, ибо как ни усиливается желание воскресить прошлое, оно всегда ускользает. Но когда Марсель ощутил вкус размоченного в липовом чае бисквита, из чашки вдруг выплыли цветы в саду, боярышник в парке Свана, кувшинки Вивоны, добрые жители Комбре и колокольня церкви Святого Илария.
Этим бисквитом угощала Марселя тетя Леония в те времена, когда семья проводила пасхальные и летние каникулы в Комбре. Тетушка внушила себе, что неизлечимо больна: после смерти мужа она не поднималась с постели, стоявшей у окна. Любимым ее занятием было следить за прохожими и обсуждать события местной жизни с кухаркой Франсуазой – женщиной добрейшей души, которая вместе с тем умела хладнокровно свернуть шею цыпленку и выжить из дома неугодную ей посудомойку.
Марсель обожал летние прогулки по окрестностям Комбре. У семьи было два излюбленных маршрута: один назывался “направлением к Мезеглизу” (или “к Свану”, поскольку дорога проходила мимо его имения), а второй – “направлением Германтов”, потомков прославленной Женевьевы Брабантской. Детские впечатления остались в душе навсегда: много раз Марсель убеждался, что по-настоящему его радуют лишь те люди и те предметы, с которыми он столкнулся в Комбре.
Направление к Мезеглизу с его сиренью, боярышником и васильками, направление в Германт с рекой, кувшинками и лютиками создали вечный образ страны сказочного блаженства. Несомненно, это послужило причиной многих ошибок и разочарований: порой Марсель мечтал увидеться с кем-нибудь только потому, что этот человек напоминал ему цветущий куст боярышника в парке Свана.
Вся дальнейшая жизнь Марселя была связана с тем, что он узнал или увидел в Комбре. Общение с инженером Легранденом дало мальчику первое понятие о снобизме: этот приятный, любезный человек не желал здороваться с родными Марселя на людях, поскольку породнился с аристократами. Учитель музыки Вентейль перестал бывать в доме, чтобы не встречаться со Сваном, которого презирал за женитьбу на кокотке. Вентейль не чаял души в своей единственной дочери.
Когда к этой несколько мужеподобной на вид девушке приехала подруга, в Комбре открыто заговорили об их странных отношениях. Вентейль несказанно страдал – возможно, дурная репутация дочери до срока свела его в могилу. Осенью того года, когда наконец умерла тетя Леония, Марсель стал свидетелем отвратительной сцены в Монжувене: подруга мадемуазель Вентейль плюнула в фотографию покойного музыканта.
Год ознаменовался еще одним важным событием: Франсуаза, поначалу рассерженная “бездушием” родных Марселя, согласилась перейти к ним на службу.
Из всех школьных товарищей Марсель отдавал предпочтение Блоку, которого в доме принимали радушно, невзирая на явную претенциозность манер. Правда, дедушка посмеивался над симпатией внука к евреям. Блок рекомендовал Марселю прочесть Бергота, и этот писатель произвел на мальчика такое впечатление, что его заветной мечтой стало познакомиться с ним. Когда Сван сообщил, что Бергот дружен с его дочерью, у Марселя замерло сердце – только необыкновенная девочка могла заслужить подобное счастье. При первой встрече в тансонвильском парке Жильберта посмотрела на Марселя невидящим взглядом – очевидно, это было совершенно недоступное создание.
Родные же мальчика обратили внимание лишь на то, что госпожа Сван в отсутствие мужа бесстыдно принимает барона де Шарлю.
Но величайшее потрясение испытал Марсель в комбрейской церкви в тот день, когда герцогиня Германтская соизволила посетить богослужение. Внешне эта дама с большим носом и голубыми глазами почти не отличалась от других женщин, но ее окружал мифический ореол – перед Марселем предстала одна из легендарных Германтов. Страстно влюбившись в герцогиню, мальчик размышлял о том, как завоевать ее благосклонность.
Именно тогда и родились мечты о литературном поприще.
Лишь спустя много лет после своего расставания с Комбре Марсель узнал про любовь Свана. Одетта де Креси была единственной женщиной в салоне Вердюренов, куда принимались только “верные” – те, кто считал доктора Котара светочем премудрости и восторгался игрой пианиста, которому в данный момент оказывала покровительство госпожа Вердюрен. Художника по прозвищу “маэстро Биш” полагалось жалеть за грубый и вульгарный стиль письма. Сван считался завзятым сердцеедом, но Одетта была совсем не в его вкусе.
Однако ему приятно было думать, что она влюблена в него. Одетта ввела его в “кланчик” Вердюренов, и постепенно он привык видеть ее каждый день. Однажды ему почудилось в ней сходство с картиной Боттичелли, а при звуках сонаты Вентейля вспыхнула настоящая страсть. Забросив свои прежние занятия (в частности, эссе о Вермеере), Сван перестал бывать в свете – теперь все его мысли поглощала Одетта.
Первая близость наступила после того, как он поправил орхидею на ее корсаже – с этого момента у них появилось выражение “орхидеиться”. Камертоном их любви стала дивная музыкальная фраза Вентейля, которая, по мнению Свана, никак не могла принадлежать “старому дураку” из Комбре. Вскоре Сван начал безумно ревновать Одетту.
Влюбленный в нее граф де Форшвиль упомянул об аристократических знакомствах Свана, и это переполнило чашу терпения госпожи Вердюрен, всегда подозревавшей, что Сван готов “дернуть” из ее салона. После своей “опалы” Сван лишился возможности видеться с Одеттой у Вердюренов. Он ревновал ее ко всем мужчинам и успокаивался лишь тогда, когда она находилась в обществе барона де Шарлю.
Услышав вновь сонату Вентейля, Сван с трудом сдержал крик боли: не вернуть уже того прекрасного времени, когда Одетта безумно его любила. Наваждение проходило постепенно. Прекрасное лицо маркизы де Говожо, урожденной Легранден, напомнило Свану о спасительном Комбре, и он вдруг увидел Одетту такой, как она есть – не похожей на картину Боттичелли.
Как могло случиться, что он убил несколько лет жизни на женщину, которая ему, в сущности, даже и не нравилась?
Марсель никогда не поехал бы в Бальбек, если бы Сван не расхвалил ему тамошнюю церковь в “персидском” стиле. А в Париже Сван стал для мальчика “отцом Жильберты”. Франсуаза водила своего питомца гулять на Елисейские поля, где играла девичья “стайка” во главе с Жильбертой. Марселя приняли в компанию, и он полюбил Жильберту еще сильнее. Его восхищала красота госпожи Сван, а ходившие о ней толки пробуждали любопытство.
Когда-то эту женщину звали Одетта де Креси.
Вариант 2
Марселю не спится: он вспоминает места, где бывал. В памяти всплывают события, связанные с Парижем, Бальбеком, Комбре, Венецией и Донсьером.
Ритуал поцелуя перед сном, когда малыш Марсель жил с родителями в Комбре, маменька нарушала, лишь когда в доме были гости. Чаще всего это был Шарль Сван. Семья мальчика даже не подозревала, что у него множество знакомств в высшем свете. Сван женился на женщине, которая ему не была ему равной по положению.
После этого визиты в Кобре им совершались все реже. Но и их не любил Марсель: они крали у него мамин поцелуй.
Мало осталось у него в памяти о том времени. Но вкус бисквита и липового чая вернул былые воспоминания о жителях, колокольне церкви, парке Свана. Этим лакомство подавала к столу тетушка Леония на пасхальных и летних каникулах. У родителей было два прогулочных маршрута: мимо имения Свана и мимо Германтов.
Первое направление радовало сиренью, боярышником, синими васильками. А второе – поражало видом реки с ее великолепными кувшинками и лютиками на берегу.
Со снобами он познакомился в лице Леграндена, инженера, переставшего здороваться с родителями мальчика лишь потому, что стал родственником аристократам. Учитель музыки Вентейль ужасно страдал из-за поведения своей дочери: у нее были очень странные отношения с приехавшей подругой. Возможно, поэтому он так рано умер.
В том же году мальчик был шокирован, когда эта самая подруга плюнула на фотографию покойника. Тогда произошло еще одно важное событие: Франсуаза стала служить в семье Марселя.
В школе мальчик предпочитал дружить с Блоком, которого у них в доме принимали с достаточным радушием. Ему невероятно нравилась Жильберта, дочь Свана. Он считал ее совершенно недоступной.
Незабываемым в памяти марселя стал миг, когда он впервые увидел герцогиню Германтскую на богослужении. Это была легенда той семьи. И мальчик без ума в нее влюбился.
Не зная, как обратить на себя ее внимание, Марсель решил стать писателем.
Там, в Комбре, зародилась и умерла любовь Свана. Одетту де Креси он видел каждый день и однажды показалась ему эта дама похожей на произведение Боттичелли. Все это произошло под звучание сонаты Вентейля и сердце Свана было покорено.
Но очарование проходило и, познакомившись с маркизой де Говожо, Сван удивился: он столько потратил времени на женщину, которая была совершенно не в его вкусе.
Воспоминания продолжались. Бальбек привлек Марселя церковью, построенной в персидском стиле. Ее рекомендовал ему Сван. В Париже Франсуаза гуляла с Марселем на Елисейских, где его приняли в компанию Жильберты. Госпожа Сван, которая когда-то носила имя Одетты де Креси, очень нравилась ему своей красотой.
Вокруг нее ходило много разных слухов.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)