Обретенное время
Марсель вновь гостит в Тансонвиле и совершает долгие прогулки с госпожой де Сен-Лу, а потом ложится вздремнуть до ужина. Однажды, в краткий миг пробуждения от сна, ему чудится, будто рядом лежит давно умершая Альбертина. Любовь ушла навсегда, но память тела оказалась сильнее.
Марсель читает “Дневник Гонкуров”, и его внимание привлекает Запись о вечере у Вердюренов. Под пером Гонкуров они предстают не вульгарными буржуа, а романтическими эстетами: их другом был умнейший и высокообразованный доктор Котар, а великого Эльстира они любовно называли “маэстро Биш”. Марсель не может скрыть изумления, ведь именно эти двое приводили в отчаяние беднягу Свана своими пошлыми суждениями. Да и сам он знал Вердюренов гораздо лучше, нежели Гонкуры, но не заметил никаких достоинств в их салоне.
Означает ли это отсутствие наблюдательности? Ему хочется еще раз побывать в этом “удивительном кланчике”. Одновременно он испытывает мучительные сомнения в своей литературной одаренности.
Обострение астмы вынуждает Марселя покинуть общество. Он лечится
в санатории и возвращается в Париж в 1916 г., в самый разгар войны. В Сен-Жерменском предместье уже никто не вспоминает о деле Дрейфуса – все это происходило в “доисторические” времена. Госпожа Вердюрен чрезвычайно укрепила свои позиции в свете. Близорукий Блок, которому не грозила мобилизация, превратился в ярого националиста, а Робер де Сен-Лу, презиравший показной патриотизм, погиб в первые же месяцы войны.
Марсель получает очередное письмо от Жильберты: раньше она признавалась, что убежала В Тансонвиль из страха перед бомбежками, зато теперь уверяет, будто хотела оборонять свой замок с оружием в руках. По ее словам, немцы потеряли больше ста тысяч человек в битве при Мезеглизе.
Барон де Шарлю бросил открытый вызов Сен-Жерменскому предместью, защищая Германию от наладок, и патриоты тут же вспомнили, что его мать была герцогиней Баварской. Госпожа Вердюрен заявила во всеуслышание, что он либо австриец, либо пруссак, а его родственница королева Неаполитанская – несомненная шпионка. Барон остался верен своим извращенным привычкам, и Марсель становится свидетелем мазохистской оргии в гостинице, купленной им на имя бывшего жилетника Жюпьена.
Под грохот падающих немецких бомб де Шарлю пророчит Парижу судьбу Помпеи и Геркуланума, уничтоженных извержением Везувия. Марсель же вспоминает гибель библейских Содома и Гоморры.
Марсель в очередной раз уезжает в санаторий и возвращается в Париж уже после окончания войны. В свете его не забыли: он получает два приглашения – от принцессы Германтской и актрисы Берма. Как и весь аристократический Париж, он выбирает салон принцессы. Берма остается одна в пустой гостиной: даже дочь с зятем тайком уходят из дома, обратившись за покровительством к ее счастливой и бездарной сопернице – Рахили.
Марсель убеждается, что время – великий разрушитель. Направляясь к принцессе, он видит совершенно одряхлевшего барона де Шарлю: пережив апоплексический удар, тот семенит с большим трудом – Жюпьен ведет его, словно малого ребенка.
Титул принцессы Германтской принадлежит теперь госпоже Вердюрен. Овдовев, она вышла замуж за кузена принца, а после его смерти – за самого принца, потерявшего и жену, и состояние. Ей удалось подняться на самую вершину Сен-Жерменского предместья, и в ее салоне вновь собирается “кланчик” – но “верных” у нее стадо гораздо больше. Марсель понимает, что и сам он тоже изменился.
Молодые люди относятся к нему с подчеркнутой почтительностью, а герцогиня Германтская именует его “старым другом”. Надменная Ориана принимает у себя актрис и унижается перед Рахилью, которую некогда третировала. Марселю кажется, будто он попал на костюмированный бал. Как разительно изменилось Сен-Жерменское предместье! Все здесь перемешалось, как в калейдоскопе, и лишь немногие стоят незыблемо: так, герцог Германтский в свои восемьдесят три года по-прежнему охотится за женщинами, и его последней любовницей стала Одетта, которая словно “заморозила” свою красоту и выглядит моложе собственной дочери.
Когда с Марселем здоровается толстая дама, он с трудом узнает в ней Жильберту.
Марсель переживает период крушения иллюзий – надежды создать нечто значительное в литературе умерли. Но стоит ему споткнуться о неровные плиты двора, как тоска и тревога исчезают бесследно. Он напрягает память, и ему вспоминается собор Святого Марка в Венеции, где были точно такие же неровные плиты.
Комбре и Венеция обладают способностью приносить счастье, но бессмысленно возвращаться туда в поисках утраченного времени. Мертвое прошлое оживает при виде мадемуазель де Сен-Лу. В этой девочке, дочери Жильберты и Робера, словно бы соединяются два направления: Мезеглиз – по деду, Германт – по отцу. Первое ведет в Комбре, а второе – в Бальбек, куда Марсель не поехал бы никогда, если бы Сван не рассказал ему о “персидской” церкви.
И тогда он не познакомился бы с Сен-Лу и не попал бы в Сен-Жерменское предмес тье. А Альбертина? Ведь именно Сван привил Марселю любовь к музыке Вентейля.
Если бы Марсель не упомянул имени композитора в разговоре с Альбертиной, то никогда бы не узнал, что она дружила с его дочерью-лесбиянкой. И тогда не было бы заточения, которое завершилось бегством и смертью возлюбленной.
Осознав суть задуманного труда, Марсель ужасается: хватит ли ему времени? Теперь он благословляет свою болезнь, хотя каждая прогулка на Елисейские поля может стать для него последней, как это случилось с бабушкой. Сколько сил было растрачено на рассеянную жизнь в свете! А решилось все в ту незабвенную ночь, когда мама отреклась – именно тогда начался упадок воли и здоровья.
В особняке принца Германтского Марсель явственно слышит шаги родителей, провожающих гостя к калитке, и дребезжанье колокольчика, которое возвещает, что Сван наконец-то ушел. Сейчас мама поднимется по лестнице – это единственная точка отсчета в безграничном Времени.
Вариант 2
Во время пребывания в Тансонвиле Марсель находит “Дневник Гонкуров”. Его внимание привлекает интересная заметка о незабываемом вечере в салоне Вердюренов. Марсель неоднократно проводил вечера в кругу этого семейства, но они ему показались ему не романтиками, а пошлыми и нахальными буржуа.
Чтобы проверить правильность своих суждений, Марсель решает еще раз посетить этот салон. Но, к сожалению, из – за обострившейся астмы, он был вынужден покинуть светское общество.
После длительного лечения в Париж Марсель вернулся только в 1914 году, в самый трудный военный год. Парижское общество претерпело значительные изменения: Госпожа Вердюрен стала настоящей первой леди в обществе, Блок, который не подлежит призыву на фронт, занял позицию ярого националиста, Жюльберта бежала от бомбежек в Тансонвиль, а Робер де Сен-Лу погиб в первые месяцы войны. Вся ситуация напоминает библейский рассказ о Садоме и Гаморре. Марсель вновь из-за астмы покидает Париж до окончания военных действий.
Несмотря на долгое отсутствие, по приезду он получает два приглашения на вечер: от принцессы Германтской и актрисы Берма. Марсель принимает приглашения принцессы. Теперь, титул принцессы принадлежит госпоже Вердюрен.
Марсель замечает, что все его знакомые изменились, и что он сам не стал моложе.
У Марселя сейчас очень сложный период в жизни – все его надежды на создание великого литературного произведения рухнули. Он понимает, что уже не сможет вернуть утраченное время. В его памяти всплывает собор Святого Марка в Венеции. Мертвое прошлое оживает для него в образе молодой мадемуазель де Сен-Лу. Если бы не рассказ Свана о “персидской” церкви в Бальбеке, он никогда бы не познакомился с Сен-Лу и не оказался бы в предместье Сен-Жермен.
Если бы Сван не познакомил его с творчеством композитора Вентейля, он никогда бы не упомянул это имя в разговоре с любовницей дочери музыканта – Альбертиной. Его возлюбленная осталась бы жива.
Только теперь Марсель понимает, что время, потраченное на вращение в кругах светского общества, было потрачено впустую, и его уже не вернешь. Марсель боится, что каждая его прогулка по Елисейским полям может стать последней, но в тоже время, он безмерно благодарен своей болезни за окрепшую трезвость мышления и восприятия окружающего мира. Он понимает, что настоящая точка отсчета времени для него начал после отказа матери.
Это произошло в особняке принца Германтского. Марселю до сих пор кажется, что слышит шаги уходящего Свана и скрип закрывающейся калитки.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)