До третьих петухов
Как-то в одной библиотеке вечером заговорили-заспорили персонажи русской литературы об Иване-дураке.
– Мне стыдно, – сказала Бедная Лиза, – что он находится вместе с нами. – Мне тоже неловко рядом с ним стоять, – сказал Обломов. – От него портянками воняет. – Пускай справку достанет, что он умный, – предложила Бедная Лиза. – Где же он достанет? – возразил Илья Муромец. – У Мудреца.
И пусть успеет это сделать до третьих петухов.
Долго спорили, и наконец Илья Муромец сказал: “Иди, Ванька. Надо. Вишь, какие они все… ученые. Иди и помни, в огне тебе не гореть, в воде не тонуть…
За остальное не ручаюсь”. Иван поклонился всем поясным поклоном: “Не поминайте лихом, если пропаду”. И пошел. Шел-шел, видит – огонек светится.
Стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие. Вышла на крыльцо Баба Яга:
– Кто такой? – Иван-дурак. Иду за справкой к Мудрецу. – А ты правда дурак или только простодушный?
– К чему ты, Баба Яга, клонишь? – Да я как тебя увидела, сразу подумала:
ох и талантливый парень! Ты строить умеешь?
– С отцом терема рубил. А тебе зачем? – Коттеджик построить хочу.
Возьмешься? – Некогда мне. За справкой иду.
– А-а, – зловеще протянула Баба Яга, – теперь я поняла, с кем имею дело. Симулянт! Проходимец! Последний раз спрашиваю: будешь строить? – Нет.
– В печь его! – закричала Баба Яга.
Четыре стражника сгребли Ивана и в печь затолкали. А тут на дворе зазвенели бубенцы. “Дочка едет, – обрадовалась Баба Яга. – С женихом, Змеем Горынычем”. Вошла в избушку дочь, тоже страшная и тоже с усами. “Фу-фу-фу, – сказала она. – Русским духом пахнет”. – “А это я Ивана жарю”.
Дочка заглянула в печь, а оттуда – то ли плач, то ли смех.
– Ой, не могу, – стонет Иван. – Не от огня помру – от смеха. – Чего это ты?
– Да над усами твоими смеюсь. Как же с мужем жить будешь? Он в темноте и не сообразит, с кем это он – с бабой или мужиком.
Разлюбит. А может, осерчав, и голову откусить. Я этих Горынычей знаю. – А можешь усы вывести?
– Могу. – Вылезай.
И тут как раз в окна просунулись три головы Горыныча и на Ивана уставились. “Это племянник мой, – объяснила Баба Яга. – Гостит”. Горыныч так внимательно и так долго рассматривал Ивана, что тот не выдержал, занервничал: “Ну что? Племянник я, племянник. Тебе же сказали.
Или что – гостей жрать будешь? А?!” Головы Горыныча удивились. “По-моему, он хамит”, – сказала одна. Вторая, подумав, добавила: “Дурак, а нервный”.
Третья высказалась вовсе кратко: “Лангет”.
– Я счас тебе такой лангет покажу! – взорвался Иван со страха. – Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! – Нет, ну он же вовсю хамит, – чуть не плача сказала первая голова. – Хватит тянуть, – сказала вторая голова.
– Да, хватит тянуть, – дурашливо поддакнул Иван и запел: Эх брил я тебя На завалинке
Подарила ты мене Чулки-валенки…
Тихо стало. “А романсы умеешь? – спросил Горыныч. – Ну-ка спой. А то руку откушу. И вы пойте”, – приказал он Бабе Яге с дочкой.
И запел Иван про “Хасбулата удалого”, а потом, хоть и упирался, пришлось еще и станцевать перед Змеем. “Ну вот теперь ты поумнел”, – сказал Горыныч и выбросил Ивана из избы в темный лес. Идет Иван, а навстречу ему – медведь.
– Ухожу, – пожаловался он Ивану, – от стыда и срама. Монастырь, возле которого я всегда жил, черти обложили. Музыку заводят, пьют, безобразничают, монахов донимают. Убегать отсюда надо, а то и пить научат, или в цирк запрошусь. Тебе, Иван, не надо туда.
Эти пострашнее Змея Горыныча. – А про Мудреца они знают? – спросил Иван. – Они про все знают.
– Тогда придется, – вздохнул Иван и пошел к монастырю.
А там вокруг стен монастырских черти гуляют – кто чечетку копытцем выбивает, кто журнал с картинками листает, кто коньяк распивает. А возле неуступчивого монастырского стражника у ворот три музыканта и девица “Очи черные” исполняют. Иван чертей сразу же на горло стал брать: “Я князь такой, что от вас клочья полетят. По кочкам разнесу!” Черти изумились.
Один полез было на Ивана, но свои оттащили его в сторону. И возник перед Иваном некто изящный в очках: “В чем дело, дружок? Что надо?” – “Справку надо”, – ответил Иван. “Поможем, но и ты нам помоги”.
Отвели Ивана в сторону и стали с ним совещаться, как выкурить из монастыря монахов. Иван и дал совет – запеть родную для стражника песню. Грянули черти хором “По диким степям Забайкалья”.
Грозный стражник загрустил, подошел к чертям, рядом сел, чарку предложенную выпил, а в пустые ворота монастыря двинули черти. Тут черт приказал Ивану:
– Пляши камаринскую! – Пошел к дьяволу, – обозлился Иван. – Ведь договаривались же: я помогу вам, вы – мне. – А ну пляши, или к Мудрецу не поведем.
Пришлось Ивану пойти в пляс, и тут же очутился он вместе с чертом у маленького, беленького старичка – Мудреца. Но и тот просто так справку не дает: “Рассмешишь Несмеяну – дам справку”. Пошел Иван с Мудрецом к Несмеяне. А та от скуки звереет.
Друзья ее лежат среди фикусов под кварцевыми лампами для загара и тоже скучают. “Пой для них”, – приказал Мудрец. Запел Иван частушку.
– О-о… – застонали молодые. – Не надо, Ваня. Ну, пожалуйста… – Ваня, пляши! – распорядился снова Мудрец. – Пошел к черту! – рассердился Иван.
– А справка? – зловеще спросил старичок. – Вот ответь мне на несколько вопросов, докажи, что умный. Тогда и выдам справку. – А можно, я спрошу? – сказал Иван. – Пусть, пусть Иван спросит, – закапризничала Несмеяна.
– Почему у тебя лишнее ребро? – спросил Иван у Мудреца. – Это любопытно, – заинтересовались молодые люди, окружили старика. – Ну-ка, покажи ребро, – и с гоготом начали раздевать и щупать Мудреца.
А Иван вытащил из кармана Мудреца печать и отправился домой. Проходил мимо монастыря – там с песнями и плясками хозяйничали черти. Встретил медведя, а тот уже условиями работы в цирке интересуется и выпить вместе предлагает. А когда мимо избы Бабы Яги проходил, то голос услышал:
– Иванушка, освободи. Змей Горыныч меня в сортир под замок посадил в наказание.
Освободил Иван дочь Бабы Яги, а она спрашивает:
– Хочешь стать моим любовником? – Пошли, – решился Иван. – А ребеночка сделаешь мне? – спросила дочь Бабы Яги. – С детьми умеешь обращаться? – Пеленать умею, – похвасталась та и туго запеленала Ивана в простыни.
А тут как раз Змей Горыныч нагрянул: – Что? Страсти разыгрались? Игры затеяли?
Хавать вас буду!
И только изготовился проглотить Ивана, как вихрем влетел в избушку донской атаман, посланный из библиотеки на выручку Ивана. “Пошли на полянку, – сказал он Горынычу. – Враз все головы тебе отхвачу”. Долго длился бой. Одолел атаман Змея. “Боевитее тебя, казак, я мужчин не встречала”, – заговорила ласково дочь Бабы Яги, атаман заулыбался, ус начал крутить, да Иван одернул его: пора нам возвращаться.
В библиотеке Ивана и атамана встретили радостно:
– Слава богу, живы-здоровы. Иван, добыл справку? – Целую печать добыл, – ответил Иван. Но что с ней делать, никто не знал. – Зачем же человека в такую даль посылали? – сердито спросил Илья.
– А ты, Ванька, садись на свое место – скоро петухи пропоют. – Нам бы не сидеть, Илья, не рассиживаться! – Экий ты вернулся… – Какой? – не унимался Иван. – Такой и пришел – кругом виноватый.
Посиди тут! – Вот и посиди и подумай, – спокойно сказал Илья Муромец.
И запели третьи петухи, тут и сказке конец. Будет, может, и другая ночь… Но это будет другая сказка.
Вариант 2
Как-то вечером у компании героев русской литературы предметом споров стал Иван-дурак.
Бедная Лиза с Обломовым стеснялись быть с ним рядом. Девушка требовала, чтоб Иван предоставил справку о том, что он как бы и не дурак вовсе. Ее поддержали.
Долго Илья Муромец убеждал их всех в том, что пустая это идея, но Ваньке пришлось все-таки идти, имея наказ вернуться до третьих петухов.
Дошел до избушки на курьих ножках. А вокруг нее как будто стройка идет: кирпич валяется, пиломатериалы, шифер. Баба Яга вышла на крыльцо.
Пришлось ей рассказать, что направляется к Мудрецу за важной бумажкой. Захотела старуха, чтоб он ей коттедж по-быстрому соорудил, а когда Иван отказался, в печь отправила. Хорошо, что дочка ее в гости с женихом Горынычем нагрянула, усатая и страшная. Стал Ванька потешаться над ее усами из печи, дочь и спроси, умеет ли он их выводить.
Услышав, что умеет, велела вытащить из печи дурака.
Тут в избу заглянул всеми тремя головами Змей Горыныч. Слово за слово, совсем уж собрался он Ивана съесть, но тот с перепугу запел. А потом еще и станцевал.
Поэтому есть его никто не стал, но в лес Змей все-таки парнишку выбросил.
Там он встретился с опечаленным медведем, который советовал ему не ходить в сторону монастыря, потому что вокруг него всю округу черти заняли, непристойно себя ведут да монахов донимают. Ванька только про Мудреца и спросил, мол, знают ли они его. Когда услышал, что знают черти обо всем, все-таки двинулся к монастырю.
Вокруг стен монастырских черти чем только не занимались: чечетку выбивают, коньяк распивают, да журналы со всякими картинками листают. Сходу Иван на испуг стал нечистых брать, грозно обещая их в клочья разнести. Удивил чертей невероятно.
Один у него спросил, что ему надо. Узнав, что справка нужна, предложил друг другу помочь. Помог Ванька им монахов прогнать, в ответ доставили они его к Мудрецу.
Тот справку не дает, требует Несмеяну рассмешить. А та с компанией загорает, со скуки бесится. Хитростью тогда Иван забрал печать у мудрого человека и ушел.
Мимоходом освободил дочку Яги из сортира, едва не став ее любовником. За это чуть не съел его Змей Горыныч, но спас парнишку донской атаман, присланный ему на помощь из родной библиотеки. Дома прибывшую пару встретили душевно, да вот только с печатью, добытой Иваном, никто не знал, что делать.
Молодец было возмутиться собрался, но Муромец не дал. А там и третьи петухи пропели, так что все, что было в другие ночи – это совсем иная сказка.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)