До свидания, мальчики!
В ту весну мы кончали девятый класс. У каждого из нас были планы на будущее. Я (Володя Белов), например, собирался стать геологом.
Саша Кригер должен был пойти в медицинский институт, потому что врачом был его отец. Витька Аникин хотел стать учителем.
Сашка и Витька дружили с Катей и Женей. Я – с Инкой Ильиной; она была младше нас на два года. Мы жили в городе на берегу Черного моря.
После выпускного экзамена по математике нас троих и Павла Баулина, матроса из порта (он был чемпионом Крыма по боксу), вызвали в горком комсомола и предложили поступить в военное училище.
Мы были согласны. Но что скажут наши родители? Хотя за маму я был спокоен.
Я гордился мамой, ее известностью в городе, гордился тем, что она сидела в царской тюрьме и отбывала ссылку.
Сестры мои Лена и Нина работали в Заполярье. Старшая, Нина, была замужем. Ее муж Сережа в восемнадцать лет уже командовал эскадроном, потом учился на рабфаке, кончил Промакадемию.
Он был геологом.
Утром меня разбудил Витька. Расспрашивать его о разговоре с отцом не было никакой нужды: под
правым его глазом лиловел синяк. Дело в том, что его отец, дядя Петя, прямо-таки жил мечтой увидеть сына учителем.
Когда мы зашли за Сашкой, в его квартире кричали.
“Твой сын нужен государству, – кричал его отец. – Это же его и наше счастье”. – “Пусть себе берет такое счастье этот бандит и его партийная мама…” – отвечала мать.
Под “бандитом” имелся в виду, конечно, я.
Сашка придумал выход: поговорить с комсомольским секретарем Алешей Переверзевым, чтобы о нас была статья в городской газете “Курортник”. И тогда родители не выдержат и согласятся отпустить нас
Мы бродили по городу вдвоем с Инкой. Я вдруг увидел то, чего раньше не замечал: встречные мужчины пристально смотрят на нее. “Я хочу, чтобы все уже было в прошлом, чтобы ты кончил училище… Сейчас бы мы шли к себе домой.
Понимаешь?” – сказала Инка.
Мы вошли в подъезд. В темноте светились ее глаза. Потом к моим губам прикоснулись Инкины губы.
Мне показалось, я падаю.
После последнего экзамена мы решили стать окончательно взрослыми. Твердость этого решения мы подтвердили тем, что вышли из школы на руках. По дороге в горком мы вдруг решили, что нам пора закурить, и купили коробку “Северной Пальмиры”.
Мы считали, что таких морских ребят, как мы, пошлют только в морское училище.
Разумный мир, единственно достойный человека, был воплощен в нашей стране. Вся остальная планета ждала освобождения от страданий. Мы считали, что миссия освободителей ляжет на наши плечи.
Сашка спросил меня: “Ты уже целуешься с Инкой?” И я вдруг понял: Сашка и Катя давно целуются, и Витька с Женей тоже. А я ни о чем не догадывался!
Вечером мы пошли в курзал слушать короля гавайской гитары Джона Денкера. Мне еще днем, когда Инка сказала, что познакомилась с ним на пляже, это не понравилось. А на концерте я ясно понял: среди множества голосов он слышал Инкин голос и пел то, что просила она.
Улица, которой мы возвращались, упиралась в пустырь. И наши девочки (они всегда шли впереди) услышали, как на пустыре кричала женщина. Все в городе знали, что на пустыре орудует банда Степика, насилует одиноких женщин.
Потом мы увидели, как из-за угла вышел Степик. С ним еще выходили люди. Катю и Женю мы подсадили через забор, и они убежали к санаторию. Сашку били кастетом, меня, видимо, ударили головой: зуб был сломан, а подбородок цел. Пришлось бы хуже, но Инка, оказывается, бегала за боксером Баулиным, и он с приятелями нас выручил.
Окончание школы мы отметили в ресторане “Поплавок”. Днем нас ждали на пляже, но мы с Инкой забрались в самую глухую часть пустыря. “Я не могу тебя так оставить”, – твердил я Инке. И у нас все случилось.
В “Курортнике” появилась статья о нас, и родители не выдержали.
На нас пришла разнарядка: мне с Витькой досталось пехотное училище. А Сашке – Военно-морская медицинская академия.
Потом мне суждено будет узнать, что Витьку убили под Ново-Ржевом в 41-м, а Сашку арестовали в 52-м. Он умер в тюрьме: не выдержало сердце.
Когда наш поезд тронулся, на перроне появилась мама: она задержалась на мои проводы из-за бюро. Больше я никогда не видел ее – даже мертвой… За станцией на пустой дороге я углядел маленькую фигурку, спустился, повис на поручнях.
Близко, под ногами, пролетала назад земля.
“Инка, моя Инка!” Ветер заталкивал слова, а грохот поезда заглушал голос.
Вариант 2
Мы оканчивали девятый класс. Я, Володя Белов, хотел стать геологом. Медицинский институт был в планах Саши Кригера.
Его отец – врач. А Витька Аникин решил стать учителем. Жили мы на черноморском побережье.
Дружили Саша и Витя с Катей и Женей. А я – с Инкой Ильиной, которая на пару лет младше нас. Когда сдали выпускные экзамены, нас троих и Павлика Баулина вызвали в горком комсомола и предложили учебу в военном училище. Кто же откажется, но что родители скажут? Я был уверен в маме.
Ее все знают в городе, она когда-то сидела в царской тюрьме и побывала в ссылке.
Мои сестры, Лена и Надя, жили в Заполярье. Муж Нади, Сергей, геолог, еще в восемнадцать лет – командир эскадрона, кончил рабфак и Промакадемию. С утра пришел Витька с синяком под глазом. Дядя Петя, Витин отец, жил мечтой видеть сына учителем.
Об их разговоре все было ясно. Вместе пошли к Сашке, где стали свидетелями скандала: отец был за выбор Саши, а мать кричала, что этот путь не для Саши, а для таких бандитов, как я и моя партийная мама. Саша нашел решение, поговорив секретарем комсомола Алешей Переверзевым.
Оно состояло в том, чтобы о нас вышла статья в местной газете “Курортник”, которая поможет в решении родителей отпустить нас на учебу. Когда мы бродили с Инкой по городу, я заметил, как мужчины обращают на нее пристальное внимание. В этот день мы с ней впервые в подъезде целовались.
Сдав последний экзамен, приняли решение стать взрослыми. Утверждая решение, мы из школы вышли на руках, закурили папиросы “Северная Пальмира” по дороге в горком. Мы были уверены, что на учебу нас пошлют только в военно-морское училище! Мы считали себя достойными выполнения миссии по освобождению мира от страданий.
Я догадался, что мои друзья уже давно целуются со своими подругами, когда мне задали вопрос, целуюсь ли я с Инкой? Вечером на концерте Джона Денкера, с которым Инка познакомилась на пляже, мне не понравилось, что он пел только по ее просьбе.
Когда мы проходили через пустырь, шедшие впереди наши девушки услышали женский крик. Все знали, что пустырь – место банды Степика, которая насиловала одиноких женщин. Мы увидели Степика и его друзей, выходящих из-за угла нам навстречу.
Катя с Женей убежали, когда мы их перекинули через забор. Сашку ударили кастетом, меня – головой и сломали зуб. Выручила нас Инка: привела на помощь боксера Баулина с приятелями. В ресторане “Поплавок” мы отметили окончание школы.
Днем мы с Инкой не пошли на пляж, где нас ждали друзья, а забрались в укромное место, где у нас все и случилось.
Как и ожидалось, прочитав статью в газете, родители согласились. Мы с Витькой попали в пехотное училище. Сашка – в Военно-морскую медицинскую академию. Как потом стало известно, Витька погиб под Ново-Ржевом еще в 41-м.
Сашка в 52-м году был арестован и умер в тюрьме: сердце не справилось с потрясением.
Поезд тронулся, на перрон выбежала мама, которая не успела на мои проводы из-за проводившегося бюро. Я видел маму в последний раз. Я спустился на ступеньки и повис на поручнях, когда увидел маленькую фигурку за станцией.
Поезд набирал ход. “Инка, моя Инка!” Грохот поезда заглушал мои голос.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)