Белеет парус одинокий
Дачный сезон закончился, и Василий Петрович Бачей с сыновьями Петей и Павликом возвращался в Одессу.
Петя в последний раз окинул взглядом светящееся нежной голубизной бесконечное морское пространство. На память пришли строки: “Белеет парус одинокий В тумане моря голубом…”
И все же главное очарование моря составляла для девятилетнего мальчика не живописность его, а исконная таинственность: фосфорическое свечение, скрытая жизнь глубин, вечное движение волн… Полным тайны было и видение взбунтовавшегося броненосца, несколько раз появлявшегося на горизонте.
Но вот прощание с морем закончилось. Все трое разместились на скамьях, и дилижанс тронулся. Когда до Аккермана оставалось верст десять и по обеим сторонам дороги уже тянулись сплошные виноградники, пассажиры услыхали винтовочный выстрел, а через минуту задняя дверь дилижанса открылась и коренастый человек застыл было на подножке.
Но тут впереди показался конный разъезд, и он быстро нырнул под скамью. Петя успел заметить рыжие флотские сапоги и вытатуированный на руке
якорек, как и папа, он сделал вид, что ничего не произошло, и отвернулся. Через полчаса папа нарушил молчание: “Кажется, подъезжаем… На дороге ни души”.
Раздался шорох, и сейчас же хлопнула дверь…
На пароходе “Тургенев” Петя, не найдя подходящих для знакомства сверстников, стал наблюдать за странным усатым пассажиром. Усатый явно кого-то разыскивал и наконец остановился перед спящим на палубе и прикрывшим картузиком лицо мужчиной. Петя остолбенел: задравшиеся штанины обнажили рыжину флотских сапог, которые два часа назад выглядывали из-под скамейки дилижанса.
Когда миновали Ланжерон, усатый подошел к спящему, взял за рукав: “Родион Жуков?” Но тот оттолкнул усатого, вскочил на борт и прыгнул в воду.
…Вечерело, когда Гаврик с дедушкой выбрали перемет и налегли на весла. Совсем недавно прошел пароход “Тургенев”. Значит, уже около восьми и надо поторапливаться.
Вдруг чьи-то руки схватились за корму шаланды. Когда дед с внуком втащили пловца в лодку, он был почти в обмороке и едва проговорил: “Не показывайте меня людям. Я матрос”.
Наутро Гаврик собрался к Терентию, старшему брату. Матроса явно искали. Около тира на маленькой прибрежной ярмарке усатый господин в котелке расспрашивал Иосифа Карловича, не заметил ли он вчера вечером чего-нибудь подозрительного.
Узнав, что Гаврик живет неподалеку, усатый принялся расспрашивать и его, но немногого сумел добиться. Мальчик в свои девять лет был рассудителен и осторожен.
По дороге на Ближние Мельницы Гаврик повстречал Петю и пригласил с собой к брату. Пете строжайше было запрещено отлучаться так далеко и так надолго, но с Гавриком он не виделся все лето, кроме того, так хотелось рассказать о происшествии на “Тургеневе”.
Уже в сумерках Терентий привел в хибарку деда щуплого молодого человека в пенсне. Илья Борисович подтвердил, что Родиона Жукова видел у гроба потемкинца Вакулинчука, и передал матросу сверток с одеждой. Гаврик отправился посмотреть, все ли спокойно.
За углом мальчика схватил уже знакомый ему усатый. Гаврик закричал. “Молчи, убью!” – шпик рванул его за ухо. Три тени метнулись от хибарки к обрыву, прогремел выстрел…
Разъяренные неудачей жандармы допросили деда и увезли в участок.
Гаврик перебрался к Терентию, носил деду передачи, очень переживал, узнав, что деда каждый день бьют. Депо, где работал брат, бастовало, и Гаврик старался зарабатывать чем только мог. Неплохой доход приносила игра в ушки.
Петя тоже увлекся ушками, но был слишком азартен, нетерпелив и проигрывал даже то, что брал в долг. Гибельное для всякого игрока желание отыграться затягивало в пучину. Он с мясом вырвал пуговицы отцовского вицмундира и пал до того, что сначала забрал с буфета оставленную кухаркой Дуней сдачу, а потом выкрал из копилки Павлика деньги, собираемые им на велосипед.
Но проиграл и это, так что однажды Гаврик объявил, что ждать больше не желает и что Петя поступает в рабство, пока не расквитается.
В городе между тем несколько кварталов было оцеплено войсками, слышалась стрельба. Как-то Гаврик велел Пете принести ранец да не забыть взять гимназический билет. Он загрузил ранец тяжелыми мешочками ушек, и они отправились в районы, оцепленные солдатами. Потом ушки забирали уже на Малой Арнаутской, у хозяина тира Иосифа Карловича, и дворами пробирались к дому с гулким двором-колодцем. На свист Гаврика спускался человек и забирал “товар”.
Петя теперь хорошо понимал, что это были за ушки.
Последний рейс ему пришлось совершить в одиночку: у оцепления расхаживал памятный обоим мальчикам усатый. В знакомом дворе-колодце на его отчаянный крик (свистеть он так и не научился) выглянул человек и позвал его наверх. Это был беглый потемкинец-матрос, хотя теперь узнать его мешала бородка и усики. В кухню вошел Терентий: “Все равно не удержимся. Будем по крышам уходить.
Они тама орудие ставят”.
Дома мальчика ждали новые испытания. В городе шли погромы. Пришла просить убежища семья Коганов, и Бачеи спрятали их в задних комнатах.
Когда толпа погромщиков вошла в подъезд, папа встретил их: “Кто дал вам право…” Его схватили, ударили, и, если бы не появление Дуни с иконой в руках, дело приняло бы скверный оборот.
Гаврик объявился под Новый год: “Сховай, и будем в расчете”. Он подал четыре знакомых тяжелых мешочка. Петя едва успел спрятать их в ранец, как с изуродованным вицмундиром в детскую ворвался папа, за ним с ревом влетел Павлик: Петька обокрал его!
Папа изменился в лице: он знает, в чем дело. Сын играет в азартные игры, в эти, как их там, чушки, ушки… Перерыв ранец, он достал мешочки и бросил их в пылающую печку.
Петя крикнул: “Тикайте!” – и упал в обморок.
Он проболел всю зиму и только после Пасхи отправился к Гаврику. Дедушка умер, семья скрывающегося Терентия жила теперь в хибарке. Пете обрадовались и пригласили на маевку. День был великолепный.
Друзья сели на весла, Терентий расположился на корме. У Малого Фонтана в шаланду прыгнул господин в синем костюме, кремовых брюках, зеленых носках и белых туфлях. Соломенная шляпа-канотье, тросточка, перчатки завершали его туалет. Это был матрос. Он оглянулся на берег и подмигнул гребцам.
Далеко в море уже собрались рыбаки, чтобы выслушать речь потемкинца.
После маевки мальчики, покружив часа два, высадили Родиона Жукова на Ланжероне, где он сразу же смешался с толпой.
Через неделю Гаврик снова позвал Петю в море, уже под парусом. Быстро добрались до Большого Фонтана. Там Гаврик велел Пете подняться на обрыв и, как покажется пролетка, махнуть платком. Матроса арестовали, но комитет подготовил взрыв тюремной стены, чтобы Родион мог бежать во время прогулки.
На шаланде под парусом он уйдет в Румынию.
…Долгие минуты ожидания, и вот в конце переулка появилась пролетка. Петя замахал платком и увидел, как оживился внизу Гаврик.
Терентий и матрос сбежали к шаланде. Через минуту парус наполнился ветром, а немного спустя стал, удаляясь, уменьшаться, но еще долго белел на голубом просторе моря.
Вариант 2
Повесть “Белеет парус одинокий” – повесть Валентина Петровича Катаева была написана в 1936 году. Без преувеличения можно сказать, что это была одна из наиболее читаемых книг советскими детьми. После – была создана трилогия “Волны Черного моря”, название пронизано ностальгией писателя по одесскому детству и запаху моря.
Сюжет переносит нас в далекий 1905год. Читатели могут узнать о жизни Одессы в то время очень многое: какое было море, степи вокруг, как выглядели город, пароходы, экипажи. Все это через призму детского восприятия действительности: чем привлекательны были парки и аттракционы, мороженое и тир, и чем страшила аптека.
Братья Петя и Павлик Бачей возвращаются с летнего отдыха в город. Кстати, Бачей – это девичья фамилия матери писателя, а Петр – имя его отца. Лето они провели на даче, и события 1905 года прошли мимо них в буквальном смысле этого слова – дымом на горизонте от броненосца “Потемкин”. Уже по дороге к пароходу они становятся невольными свидетелями бегства матроса – потемкинца Родиона Жукова, пробирающегося из Румынии в Одессу. На пароходе Петя вновь встречает матроса при обстоятельствах его повторного бегства от сыщика, этот раз тот вынужден был спрыгнуть в море.
Так первый раз в жизни мальчик видит, как стреляют в живого человека.
Теперь матроса спасает старик – рыбак и его внук Гаврик, друг Петьки. Родиона Жукова лечат в маленькой рыбацкой хижине на берегу Черного моря.
События революционного 1905 года – года первой русской революции – все ближе подступают к Одессе, и уже затрагивают и жизнь мальчишек. Они отвлекают Петю от гимназии с ее отметками, а жизнь Гаврика вообще круто меняют. Его деда посадили, в хибаре мечется от жара беглый матрос, на нем теперь лежит ответственность за его жизнь.
И как ни хочется ему похвастаться Пете об этом всем, в ответ на его рассказ о беглом матросе – Гаврик молчит, понимая, что это не его тайна, и не игра.
Петя еще остается легкомысленным мальчишкой, по возрасту наивным. Он не понимает, и зачастую не вникает в смысл поступков своего друга, но в самые ответственные моменты оказывается рядом с ним. Мальчишка увлекся игрой ушками, довольно азартной игрой на деньги, в силу детской нетерпеливости проигрывал все время, постоянное желание его отыграться затягивало его и дальше.
Он играл в долг, потом выкрал у брата из копилки деньги, вырывал пуговицы у отцовского мундира, забрал мелочь с буфета, оставленную кухаркой. Все было проиграно – и Гаврик забрал друга в рабство, пока не расквитается.
Таким образом, Петя по приказу друга таскал тяжелые рюкзаки с патронами для революционеров, когда вместе, иногда один. Однажды принес рюкзак домой с ними, тут раскрылись и его кражи, отец догадался, что дело в азартных играх, схватил мешочки с “ушками” и бросил в горящую печь… Петя крикнул: “Тикайте!” – и упал в обморок.
После проведенной в кровати из-за болезни зимы, друзья встретились только после Пасхи. Вместе с Гавриком, они попадают на маевку. Рыбаки собрались послушать Родиона Жукова далеко в море.
Через неделю друзья вновь встречаются, матроса арестовали, и революционный комитет подготовил взрыв в тюрьме, чтобы тот смог бежать. И вот Пете велено забраться на обрыв и взмахнуть платком, как только покажется пролетка.
Все сделали, как и планировалось. Матрос с Терентием быстро добежали до шаланды. И вот уже парус надулся, и спустя какое-то время, уменьшился, но долго – долго белел среди волн.
Терентий и матрос сбежали к шаланде. Через минуту парус наполнился ветром, а немного спустя сам стал, удаляясь, уменьшаться, но еще долго белел на голубом просторе моря.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)