Робин Гуд персонаж одновременно и литературный, и мифологический. Многие английские исследователи на протяжении последних двух веков пытаются установить его возможного исторического прототипа, но пока их попытки не увенчались успехом. Тем не менее с начала XV века Робин Гуд не раз упоминается как историческое лицо. Его имя называет шотландская хроника Эндрью Уинтоуна (ок.
1420). В середине XV в. Вальтер Боуэр, делая дополнения к хронике каноника Фордуна, под датой 1266 г. заносит известие, что “между людьми, лишенными собственности, был знаменит разбойник Робин Гуд, которого народ любит выставлять героем своих игр и театральных представлений и история которого, воспеваемая странствующими певцами, занимает англичан более других историй”.
Наконец, латинская “История Великобритании” (1521) Джона Мэйра относит жизнь Р. Г. ко времени царствования короля Ричарда Львиное Сердце (1157-1199) и утверждает, что Робин Гуд стоял во главе сотни “вольных стрелков”, совладать с которыми были бессильны правительственные отряды. Р. Г, по словам Мэйра, грабил только богатых, щадил и
награждал бедняков, не делал никакого зла женщинам; деяния и приключения этого человека “вся Британия воспевает в своих песнях”.
Что касается литературного прототипа Р. Г, то им, по-видимому, является Гервард – герой средневековой латинской хроники XII века “Деяния Герварда” (“Gesta Gervardi”). Приключения и сам образ Герварда сильно напоминают позднейший цикл о Робин Гуд Гервард стоял во главе отряда “вольных стрелков”, скрывался с ними в лесу, вел жизнь изгоя (outlaw). В 35 главах “жесты” о Герварде рассказывается о ссоре его с аббатом, злым советником короля, о примирении с королем, о смерти от руки женщины и т. п.
Сходные с образом Р. Г. мотивы просматриваются в хронике “История Фолька”, мятежника времен короля Джона (1199-1216), в созданном в середине XIV в. неизвестным поэтом “Рассказе о Гамелине” (“король изгоев”) – позднее этот сюжет, переделанный Т. Доджем (1590) в рассказ о любви, послужил источником для комедии У Шекспира “Как вам это понравится” (1600). В XV в. одновременно с балладами о Р. Г. возник образ “шотландского Р. Г.” Вильяма Уоллеса (поэма менестреля Гарри Слепого “Уоллес”).
Первое упоминание имени Робин Гуд в литературе относится к середине XIV в. В аллегорической поэме Уильяма Лэнгленда “Видение о Петре Пахаре” (1362) о Р. Г. говорит Леность, хвалящаяся тем, что хотя она и не очень тверда в церковных молитвах, но зато знает “песни о Р. Г. и Рандольфе, графе Честерском”.
К середине XV в. относятся первые литературные записи устных песен и баллад о Р. Г. Они включают пять основных сюжетов: “Гость Робин Гуд”, “Робин Гуд и монах”, “Робин Гуд. и Гай Гисборн”, “Р. Г. и шериф”, “Смерть Р. Г”. В них Робин Гуд выручает бедного рыцаря Ричарда Ли, сражается с шерифом и Гаем Гисборном, проявляет чудеса храбрости, ловкости, хитрости, великолепно стреляет из лука, защищает бедняков и женщин.
Р. Г, по преданию, умер от неосторожного кровопускания, которое сделала ему его кузина, приоресса в Кирклисе. Исследователи считают, что все эти сюжеты имеют не сохранившийся общий первоисточник, датируемый примерно 1400 г. Сюжет “Р. Г. и король”, видимо, был записан позднее – в нем Р. Г. идет на службу к Ричарду I, но через некоторое время вновь возвращается в родной Шервудский лес.
Современный цикл о Р. Г. насчитывает около 40 баллад.
Во второй половине XVI – начале XVII в. Робин Гуд сохраняет широкую популярность как балладный герой. Его имя то и дело упоминается хронистами, поэтами, драматургами (Шекспир, Ф. Сидни, Бен Джонсон, Драйтон, Уор-нер, Кэмден, Стай и др.). Р. Г. становится своего рода героем “золотого века” “старой доброй Англии”: “Они живут, как в старину Робин Гуд английский, и время проводят они беззаботно, как бывало в золотом веке” (Шекспир. “Как вам это понравится”). Один из предшественников Шекспира, Роберт Грин, создал “Комедию о веселом стрелке Джордже Грине и о Робине Гуде”.
М. Горький, прочитавший в детстве эту пьесу, запомнил эпизод, в котором Р. Г. отказывается принять предложенное ему королем звание дворянина. По воспоминаниям Горького, этот эпизод много лет служил ему “чем-то вроде посоха страннику, а может быть, и щитом, который защищал его от соблазнов и от скверненьких поучений мещан”.
Отношение людей того времени к образу Р. Г. во многом отличалось от интерпретаций XIX-XX вв. С одной стороны, Р. Г. – это герой “карнавального” типа, любимый персонаж различных игр, праздников и увеселительных представлении. За ним и за его легендарным обиталищем – Шервудским лесом – закрепляется эпитет “merry” (веселый, весельчак, гуляка).
В XV-XVI вв. в первое воскресенье мая повсюду в Англии праздновался “День Робин Гуда”. Есть даже свидетельство, что король Генрих VIII однажды на прогулке (1516 г.) встретил “толпу одетых в зеленый наряд “стрелков” из лука во главе с Р. Г”. Имя Р. Г. прочно входит в народные пословицы и поговорки (“То overshoot Robin Hood”, “As crook’d as Robin Hood’s bow” и т. д.).
В 1765 г. собиратель фольклора Томас Перси впервые публикует сборник баллад “Памятники старинной английской поэзии” (“Reliques of Ancient English Poetry”), за которым последовал настоящий “балладный бум” в английской и мировой литературе. В этой книге был опубликован и цикл баллад о Р. Г. Но действительно всемирную известность образ Р. Г. получил после романа Вальтера Скотта “Легенда о доблестном рыцаре Айвенго”. Образ Р. Г. в этом романе обретает романтическую окраску – это герой, для которого главным является отстаивание справедливости и свободы страны от норманнских захватчиков.
Становясь легендарным национальным героем, Р. Г. сохраняет свои главные положительные черты – добросердечие, верность дружбе, готовность прийти на помощь несправедливо обиженному.
В некоторых романах В. Скотта главный герой имеет большое сходство с Р. Г. – например, “шотландский Робин Гуд.” Роб Рой (“Роб Рой”, 1817). В творчестве Скотта Р. Г. выступает и как персонаж народных празднеств (“Аббат”, 1820; “Кенильворт”, 1821), о нем вспоминают в трудную минуту простые люди (“Эдинбургская темница”, 1818), гонимые (“Квентин Дорвард”), с героями робингудовских баллад сравниваются удалые парни (“Вудсток”, 1826; “Два гуртовщика”, 1827). В романе “Талисман” (1825, время действия – XII век, Палестина, крестовый поход Ричарда) говорится о том, что о Р. Г. “слыхали” даже в Палестине.
Образ Робин Гуда неожиданно получает и социальное значение, смешиваясь с образом Нэда Луд-да – вождя луддитов (движение против машин в Англии). Например, на митинге рабочих-вязальщиков в Ноттингеме (1811) было оглашено некое “послание”, отправленное из “конторы Нэда Лудда в Шервудском лесу”. В России интерес к Р. Г. резко возрос после революции 1917 г. В 1919 г. по инициативе Горького выходит сборник “Баллады о Робин Гуде” с переводами Н. Гумилева, Вс.
Рождест-венского, Г. Иванова, М. Цветаевой и С. Маршака.
По степени мировой известности образ Робин Гуд занимает место в ряду таких “героев-легенд”, как Дон Жуан и Фауст, но ближе всего ему другой легендарный “вольный стрелок” – Вильгельм Телпь Ф. Шиллера. “Робингудов-ские” мотивы просматриваются и у пушкинского Дубровского. В последнее время Р. Г. выступает в основном как герой детской литературы, например в повести М. Гершензона “Робин Гуд”.
Герой романа Э. Хемингуэя “По ком звонит колокол”
Роберт Джордан это обобщенный образ лирико-биографической прозы Хемингуэя, итог развития образов Ника Адамса (“В наше время”, 1925), Джейка Барнса (“Фиеста” /”И восходит солнце”/ 1926) и Фредерика Генри (“Прощай, оружие!”, 1929). По происхождению и складу мыслей все четыре героя близки автору вплоть до совпадения отдельных житейских событий, все они воплощают тип “wounded hero” (“раненый герой”).Истоки образа Роберт Джордан искали в реальных личностях американца Роберта Мерримена, советского добровольца Хаджи Мамсурова, испанца Хосе по прозвищу Фантастик и многих других. Образ Роберт Джордан это литературный памятник борцам против фашизма в Испании, соединивший в себе образы героя-одиночки и человека-массы.
В Р. Д. Хемингуэй выразил свои политические и нравственные идеалы, убеждения о месте честного человека в антифашистской борьбе, о его гражданском долге. Работа, которую Р. Д. делает, наполнена для него общечеловеческим смыслом, а не стремлением к личному спасению, как это было у его предшественника Джейка Барнса. У Р. Д. нет простого и ясного взгляда на жизнь, но он достиг того, о чем мечтал Джейк Барнс, – научился соразмерять личную судьбу и события в мире.
Это приводит Р. Д. к отказу от пацифизма и к осознанию необходимости с оружием в руках защищать то, что, по его мнению, нуждается в защите. Роберт Джордан принимает принципы революционного долга и дисциплины, считая их действующими и необходимыми на время войны. В американском литературоведении были даже такие трактовки образа Р. Д., как “красный Христос” (С.
Анфред).
Р. Д. также наследует у своих предшественников Джейка Барнса и Фредерика Генри черты литературного типа “Ромео”: его любовь взаимна и трагична. У Р. Д. она достигает высот слияния физической и духовной сторон, являясь светлым чувством, наполняющим жизнь, но не могущим заполнить весь мир героя, как у Фредерика Генри. Любовь обрывается на трагической ноте спасения жизни любимой ценой собственной, сливаясь с выполнением нравственного долга по отношению к людям, разделяющим с Р. Д. трагические обстоятельства.
Хемингуэй сознательно поехал на испанскую войну в качестве корреспондента нескольких объединившихся американских газет. Роберт Джордан американский преподаватель, был вовлечен в события войны, находясь в Испании на стажировке. Книга о Р. Д.- глубоко личная для автора. Отец Р. Д., как и отец Хемингуэя, покончил жизнь самоубийством.
Дед Р. Д., как и дед Хемингуэя, сражался на стороне Севера в гражданской войне. Автор ищет в Р. Д. не исключительную личность, а истоки связи, объединяющей его как с испанским демократическим движением, так и с демократическими традициями своей страны. Р. Д. чувствует себя участником Крестового похода против фашизма, как в Испании, так и в Америке.
Роман о Р. Д. был воспринят испанскими коммунистами как грубая карикатура на описываемые события. И это не случайно: Роберт Джордан герой, “утративший иллюзии”, которому ведомы чувство долга и сомнения. Хемингуэй описывает развенчание идеализированных понятий о движении Сопротивления.
Остается внутреннее осознание необходимости выполнять личный долг в контексте реального момента жизни. Основа этого чувства – сохранение самоуважения, диктующего необходимость самопожертвования.
В отличие от Джейка Барнса и Фредерика Генри у Роберт Джордан. есть только “сейчас” – как в любви, так и в исполнении долга. В том и в другом он достигает нравственных высот, переживает свой звездный час, завершая цикл развития героя лирико-биографической прозы Хемингуэя. В экранизации романа (США, 1943) роль Р. Д. исполнил Г. Купер.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)