Биография Багрицкого

БАГРИЦКИЙ Эдуард Георгиевич (наст. фам. Дзюбин, Дзюбан) [22 октября (3 ноября) 1895, Одесса – 15 февраля 1934, Москва], русский поэт; в рамках “южного акмеизма” разрабатывал мотивы революционной романтики, вместе с другими крупными поэтами этой школы оказал значительное влияние на последующую советскую поэзию.

Родился в еврейской мещанской семье, закончил реальное училище и землемерные курсы. В 1917-18 недолгое время был в рядах Красной Армии на Персидском фронте, в 1919 – в бригаде агитпоезда, сочинял прокламации, частушки, подписи к плакатам; затем – в Особом партизанском отряде им. ВЦИК. После Гражданской войны сотрудник ЮГРОСТА, публикует стихи в газетах и журналах Одессы. В 1925, подобно многим одесским писателям, перебрался в Москву.

Член литературных объединений “Перевал”, Литературный центр конструктивистов, РАПП. Автор трех прижизненных сборников стихов: “Юго-запад”, “Победители”, “Последняя ночь”.

Как поэт Багрицкий печатался с 1915 в одесских альманахах “Шелковые фонари”, “Серебряные трубы”, “Авто в облаках”, “Седьмое

покрывало”, находясь под сильным влиянием И. Северянина и особенно Н. Гумилева, в котором “потерял себя”. Тогда же опубликовал “Гимн Маяковскому” (впоследствии разделявшему невысокое мнение о поэзии Багрицкого с А. Ахматовой, О. Мандельштамом, С. Есениным).

Стихи Багрицкого о “завоевателях дорог” и “веселых нищих”, ретранслирующие поэтику “южных акмеистов”, отличались образной яркостью, свежей интонацией, нетривиальной ритмикой и быстро вывели его в первый ряд поэтов революционного романтизма (Н. Тихонов, М. Светлов, И. Уткин, М. Голодный). В начале 1920-х гг.

Багрицкий активно пользовался материалом баллад Р. Бернса, В. Скотта, Т. Гуда, А. Рембо, но уже в первой его поэтической книге “Юго-запад” условно-романтические персонажи в “маскарадных костюмах”, выписанных из Англии и Фландрии, соседствуют с героем поэмы “Дума про Опанаса” – замечательным лирическим эпосом, впитавшим стилистику “Гайдамаков” Т. Шевченко и “Слова о полку Игореве”. Плач по Опанасу – трагическое прозрение поэта, обнаружившего, что нет “третьего пути” в братоубийственной схватке, где палачу и жертве столь легко поменяться местами. Тогдашняя критика усмотрела в поэме “безыдейность”, апологию анархистской вольницы, однако позже предельно идеологизированное и схематичное либретто одноименной оперы, опубликованное в первом выпуске горьковского альманаха “Год шестнадцатый” (1933), принесло Багрицкому официальное признание.

Первая книга отразила внутренний кризис Багрицкого перед лицом нэпа (“Стихи о соловье и поэте”, “От черного хлеба и верной жены…”, “Ночь” и др.). Не включавшиеся им в прижизненные сборники “Стихи о поэте и романтике” (1925) констатируют исчерпанность прежних стихийно-романтических резервов постижения реальности. И однако кризис был преодолен – на путях социалистического “дисциплинированного” романтизма. В следующей книге стихов “Победители” (1932) традиционный для Багрицкого лирический ряд – “поэты, рыбаки и птицеловы” – вытесняется более актуально знаковой группой – “механики, чекисты, рыбоводы”.

Стихотворения “Весна, ветеринар и я”, “Cyprinus carpio” проникнуты натурфилософией Н. Заболоцкого. На страницах книги “Юго-запад” лирический герой, накрытый “ночью Третьего отделенья”, суеверно бежит памяти пяти повешенных декабристов. В стихотворении “ТВС” (из книги “Победители”) в туберкулезном бреду рассказчику явлен сам Ф. Дзержинский, дабы поддержать и утвердить его в понимании правды века (“Но если он скажет: “Солги”, – солги.

Но если он скажет: “Убей”, – убей”).

Итоговая книга Багрицкого, “Последняя ночь” (1932), являет сложное смысловое единство трех поэм: “Последняя ночь” (лирическая биография поколения Первой мировой и Гражданской войн), “Человек предместья” (объяснение в холодной ненависти к мещанскому существованию) и “Смерть пионерки”, где революционная романтика торжествует над христианством, материнским горем, гибелью ребенка.

Неоконченная поэма “Февраль” (1934), редко переиздаваемая и обойденная вниманием критики, посвящена путям еврейства в русской революции.